Линор Горалик: Лишь бы жить

Maria Myagchenkova

***

У моей бабушки было шестеро братьев и сестер. После войны осталась только она и брат (который всю войну был врачом-хирургом в партизанских отрядах). Про войну никто особо не рассказывал. Когда я по глупости просил их что-то рассказать (ну, в школе задавали, как всем — расспросить родственников, принести рисунки, фото, чтобы никто не забыт и ничто не забыто… как тут, в общем) — отделывались какими-то общими словами. К счастью, у них была достаточно большая и интересная жизнь после войны, чтобы не вспоминать особо об этом кошмаре.

davidmz

***

Моя бабушка была маленькой, младшей из пяти братьев и сестер. Жили в деревне, голодали. Рассказывала все время про то, как хотелось есть. Про то, как воровали детьми у соседей все, что могли найти, потому что от голода мутился разум. Как потом плакали, потому что стыдно. Рассказывала, что пекли хлеб из крапивы. Меня потом все время пыталась накормить как можно сытнее, калорийнее, но сама до конца жизни ела как птичка — много не могла.

Yana Ilinskaya

***

Сейчас буду плакать и писать.

Дед мой прошел войну шофером и потом умер в 1975-м, через неделю после моего рождения (дождался). Мама говорила, что он им, детям, про войну ничего не рассказывал, отказывался говорить. Рано вам такое знать. Война — это боль, грязь и подлость. Геройских историй не было.

В деревне, где он жил, больницу после войны строили пленные немцы. Наши их подкармливали. Больница стоит до сих пор, и бабушка моя, всю жизнь в той больнице проработавшая, рассказывала о том, как ее строили. Враждебности к этим немцам я в ней не чувствовала.

А свекровь моя (до сих пор живет, слава богу, хотя болеет) пережила блокаду. У них во дворе умерли все. И мама ее, вернувшись в этот двор после войны, не смогла там жить. Уехала в Москву, в подвал, где свекровь и познакомилась с будущим мужем.

А еще она помнит, как началась война, как летели самолеты над головой и солдаты шли колоннами, и все вокруг были напряжены и испуганы, а она в свои 4 года ничего не понимала.

А вывозили их по озеру, и над их маленьким битком набитым катерком кружил немецкий самолет. Ее мать сжимала в руке иконку Николая Чудотворца и молилась ему. Самолет вдруг развернулся и улетел.

А когда их привезли в эвакуацию в Костромскую область, маленькая Галя увидела на окраине села яму, заросшую крапивой и лебедой и закричала: «Мама, смотри, сколько еды!»

А деревенская женщина, увидев, в каком состоянии ребенок, ужаснулась и решила напоить ее козьим молоком. И Галю от него страшно рвало, и она упала замертво, и долго так лежала, видимо, несколько дней. Ее мать уверилась, что дочь умерла и от отчаяния решила повеситься. Уже петлю в сарае сделала, когда вдруг услышала детский плач.

А выжили они в блокаду на папиных запасах столярного клея.

Выжила, выросла, отучилась в МГУ, стала геологом-почвоведом, строила плотины по всему Союзу.

Ekaterina Sergeyeva

***

Это до сих пор больно рассказывать. Даже мне, внучке и правнучке.

Ekaterina Teplova

***

Моя бабушка Клавдия Ивановна Павлова родом из деревни Львово, который под Волоколамском. Но когда началась война, они уже жили в Дедовске (то же направление). Ей было 17 лет. И вот ее мама услала подальше от Москвы во Львово. Но в итоге до Дедовска немцы не дошли, как известно, а дошли до Снегирей только (что от Львова всего в 28 км), а вот до Львова дошли. В деревне было человек 20 — дети, старики и женщины, понятно. И они ушли в лес, где провели всю зиму. Как они там выжили, вообще непонятно. Младшему было 4 года, старшей женщине больше 70. За это время умер один человек у них. Знаю очень мало… Знаю, что строили из лапника какие-то шалаши и спали там. Однажды нашли мертвую лошадь и ели ее неделю. Что ели в остальное время, не знаю. Потом бабушка два года работала на трудфронте на торфоразработках. За что получила даже какую-то награду, но архив то ли сгорел, то ли затопило, документы потерялись, награду она не обрела. Еще знаю ужасный факт, что на этих торфоразработках бабушку изнасиловал солдат… советский солдат, понятно. Но про это даже мама поняла только из косвенных намеков. А другая бабушка Минна Давыдовна Фидельман была певицей и ездила с бригадой Шульженко с концертами. Никто никогда, в общем, не рассказывал об этом. Знаю со слов своей мамы только. А вот про дедов вообще ничего не знаю, ни слова.

Варвара Хайтина

***

Мама рассказывала, ребенком жила в оккупированной Беларуси, уехали в деревню к родственникам, где была хоть какая-то еда. Немцы раздали землю назад, скот из колхозов, можно было прокормиться. Немцев боялись как черта, помнит, как лежали в окопе под обстрелом. Помнит, как немец угощал ее конфетами и гладил по голове… Диссонанс с образом кровожадного фашиста.