Тимур Бикбулатов - Веретейская волость

В колхозе Патрухин слывет «активистом». Одновременно делает свое гнусное, вредительское дело. В мае 1932 года обуховцевская бригада выехала в поле на пашню. Между группами колхозников пахарей развернулось социалистическое соревнование. Вдруг в одной группе встали две лошади, из-под хомутов сочилась алая кровь. Распрягли, осмотрели, в хомутах под кожей сверху оказались драночные гвозди. Лошади выбыли из строя. История с гвоздями повторилась во время осеннего сева и во время сдачи картофеля государству. Дело порчи лучших лошадей — дело конюха бригады кулака Патрухина.

Во главе липнягинской бригады стоял кулак — бывший торговец Волченков, тесно связанный с вредителями из конторы. В бригаде Волченкова с его двора пропали четыре колхозных жеребенка. Выяснилось, что Волченков их продал. Волченков регулярно воровал колхозное сено, украл пять хомутов, много веревок, ящик строительных гвоздей, сорвав строительство скотного двора. Но время обмолота Волченков утаил 20 пудов ячменя. Некоторые колхозники знали о проделках своего бригадира, но молчали, боялись. Волченков командовал колхозниками, грозил арестом, судом.

В колхозной кузнице приютился бывший крупный собственник Егоров Александр, брат того кулака Егорова, который сидел в конторе. «Кузнец» Егоров шептал на ушко приходившим в кузницу колхозникам: «работаем много, но все равно ничего не выйдет, колхоз развалится». Во время уборки урожая из кузницы вынесли такой разговор: «Надо бросать работать в колхозе, урожай колхоз распределять между колхозниками не будет, весь хлеб отберет государство».

Описанная мною группа кулаков и других антисоветских элементов из колхоза «Луч коммунизма» имела между собой тесную связь. В свободные минуты эта группа собиралась на дому. За чашкой чая обсуждали вопросы «колхозного порядка». Здесь шел сговор, намечались контуры дальнейшей вредительской работы, вырабатывалась тактика классового врага.

Враги разоблачены. Партийная организация колхоза под руководством стойкого большевика секретаря Некрасова сорвала маску с врагов, пролезших в большой колхоз, показала колхозникам действительное контрреволюционное лицо Патрухиных, Егоровых, Волченковых, Мартьяновых, Лебедевых, их вредительскую деятельность «тихой сапой». Колхозная масса ответила на происки классовых врагов большевистской подготовкой к весеннему севу.

Мощь колхоза «Луч коммунизма» велика и остаткам разгромленного кулачества не сломить воли полуторатысячного, крепко спаянного коллектива. Однако надо помнить, что кулачество разгромлено, но не добито. Остатки умирающего класса кулачества попытаются использовать все методы, все средства для того, чтобы пролезть и колхоз, взорвать его изнутри.

«Не было еще в истории таких случаев, чтобы умирающие классы добровольно уходили со сцены. Не было еще в истории таких случаев, чтобы умирающая буржуазия не испробовала всех остатков своих сил для того, чтобы отстоять свое существование. Хорош ли будет у нас низовой советский аппарат или плох, наше продвижение вперед, наше наступление будет сокращать капиталистические элементы и вытеснять их, а они, умирающие классы, будут сопротивляться несмотря ни на что». (Сталин).

Вывод ясен. Надо поднять революционную бдительность. Очистить колхозы от пробравшихся кулаков и других чуждых элементов.

Кампания по закрытию Веретейской церкви проводилась одновременно против Копринской, но особенно ожесточённой была борьба против стойкой Покровско-Веретейской общины. Прихожане Веретейского прихода отвергали предлагаемые, с подачи органов ОГПУ, кандидатуры священников обновленческого толка. И всё-таки преемнику этого ведомства, НКВД и ярому богоборцу, председателю Веретейского сельского совета Назарову, удалось устроить провокацию с внедрением обновленческого священника Димитрия Казакова. В результате этой провокации против верующих церковь была закрыта и расстреляны невинные люди.

…В 1929 году усилились притеснения Веретейской православной общины. Здешний церковный комплекс состоит из зимнего Ильинского и летнего Покровского храмов. В начале декабря верующие с трудом собрали необходимую сумму местного налога на церковь, как, вдруг, им сообщили, что такая сумма причитается с каждого из молитвенных зданий. Удвоенную денежную сумму прихожане не смогли выплатить. Пришлось отказаться от тёплой церкви и приспособить для службы в зимнее время величественный, но холодный Покровский храм. Одновременно вынуждены были уйти в отставку священники Константин Ельниковский и Павел Фарфоровский. Диакон Феодор Ширяев получил благословление в обновленческом Рыбинском епархиальном управлении и остался на своей должности. С этой поры в приходе стали служить обновленческие священники.