Тимур Бикбулатов - Веретейская волость

Руководство ВСНХ предложило Н. И. Дыренкову занять пост заведующего отделом машиностроения, но он отказался. А Ленин на инструкции, полученной Дыренковым в ВСНХ, написал письмо в адрес властных структур г. Рыбинска следующего содержания:

«Рассказ т. Дыренкова о принимаемых им в Рыбинске мерах к поднятию трудовой дисциплины, о поддержке их рабочими показал мне, что рыбинские товарищи берутся за решение самых важных и неотложных задач текущего времени правильно, и я прошу представителей Советской власти и рабочих организаций г. Рыбинска принять от меня пожелания ещё более энергично работать и достигнуть наилучших успехов на этом поприще.

Председатель СНК Владимир Ульянов (Ленин)»

Естественно, активная деятельность молодого управляющего СНХ г. Рыбинска нравилась не всём, так глава местного нефтяного комитета направил в Москву, в отдел топлива при ВСНХ, письмо с жалобой на вмешательство в его дела Дыренкова. Из Москвы пришло грозное письмо о недопустимости вмешательства местного СНХ в дела нефтяного комитета. В ответном письме Дыренков деликатно объяснил, что Москва обязала местные советы народного хозяйства иметь отделы по топливу, а «…я в топливное дело не вмешиваюсь, а лишь получаю сведения из фирм «Мазут и Нобели». А нефтяной комитет во главе с Гальберштадтом выступил с нелепой речью, чтобы рабочая конференция запретила товарищу Дыренкову распоряжаться нефтью. Конференция отклонила его предложение, так как я такого распределения не произвожу, но тов. Гальберштадт сделал в Москву донос…». Очевидно, бескомпромиссность беспартийного инженера Дыренкова умножала число его противников, и он вынужден был покинуть Рыбинск.

Несмотря на короткий период работы на руководящем посту в Рыбинске Николай Иванович Дыренков запечатлён в истории города как яркая, но мало известная личность. Архивных сведений о нём мало не только потому, что инженер рано уехал из Рыбинска и работал в городах Нижней Волги, Закавказья и в Одессе, но также из-за того, что он попал под тяжёлый каток репрессий 1937 года. «Знавшие Дыренкова поражались его огромной работоспособности и разносторонности интересов. Он метко стрелял. Увлекался живописью. Хорошо понимал музыку. Однажды Николай Иванович поставил цель — овладеть несколькими языками. Занимался по ночам. Правда, разговорную речь не осилил, но зато бегло читал техническую литературу. Но главным занятием для ума и души были новые конструкции машин, в том числе автобусов», — пишет историк Юлия Чубукова/

Из Рыбинска Дыренков переехал на Нижнюю Волку и принял должность инженера на Ижорском заводе. Свою короткую, но очень яркую карьеру он начал в 1927 г., предложив построить по его чертежам «бронированный автовагон» с двигателем внутреннего сгорания. Проект был реализован в металле и, что более важно, успешно эксплуатировался в течении нескольких лет в интересах наркомата здравоохранения Украины, «намотав» 6500 км. Спустя полтора года Дыренков направил в РВС СССР письмо с предложением построить колесно-гусеничный двухбашенный танк (Д-4), а в конце 1930 г. по его инициативе начались работы по бронировке тракторов «Коммунар» и Caterpiller (Д-10, Д-11 и Д-14).

Учитывая огромный охваченный материал, руководство УММ сочло возможным создание опытно-конструкторского и испытательного бюро (ОКИБ) под руководством Дыренкова и поручить ему продолжить работы по постройке бронеавтомобилей.

Ходила такая легенда: «В 1931 году к нему в конструкторское бюро на Ижорский завод прибыл зам. наркома обороны. И увидел на столе у американский журнал «Арми Ордонанс» с изображением нового бронеавтомобиля. Находчивый Дыренков быстро доложил, что и его бюро ведет работу над подобной техникой. И более того, на завтра он готов показать результат. Едва начальство отбыло, Дыренков приказал снять кузов со служебного Фордика и вместе с рабочими собрал на нем имитацию бронекорпуса из фанеры. Затем по кускам фанеры как по лекалам вырезали заготовки из броневой стали и склепали из них уже настоящий бронекорпус. К полудню следующего дня готовый образец предстал пред строгие очи зам. наркома. И этот броневик приняли на вооружение. Части Красной Армии, укомплектованные броневиками Д-8 принимали участие в зимней войне с Финляндией. Некоторое количество этих бронеавтомобилей было захвачено противником и после восстановления использовалось в финской армии до 1943 года.

В том же 1931 году была построена модификация Д-12, отличавшаяся от броневика Д-8 наличием турельной установки с 7,62-мм зенитным пулеметом «Максим», которая была смонтирована на крыше корпуса и могла использоваться для борьбы с низколетящими самолетами противника. Стрельба по воздушным целям велась стоя. В компоновке Д-12 еще сказывалось влияние тачанки по мысли конструктора, машина должна была вести разведку, а при встрече с противником отходить, прикрываясь огнем.