Бэзил Лиддел Гарт - По другую сторону холма

Но поскольку Гитлер отклонил эту идею, следовало прибегнуть к дипломатическим ухищрениям, чтобы заставить его немного видоизменить свой наступательный план и привести его в вид, позволявший надеяться хотя бы на минимальный успех без лишнего риска.

Мантойфель объяснил, что масштаб и направление предполагаемых ударов были близки к задуманным Гитлером — во всяком случае, на первый взгляд. Предлагая альтернативный план, генералы особенно подчеркивали тот факт, что если удастся сломить сопротивление, то можно будет развить успех и дойти до Антверпена. «Четвертого ноября, насколько я помню, мы отправили этот план командованию вермахта для передачи Гитлеру. Мы особо подчеркнули, что не сможем начать наступление до 10 декабря — первоначально Гитлер установил дату 1 декабря».

Мантойфель продолжал: «Гитлер отклонил этот наш более скромный план и остался при своем мнении. Но мы знали, что обычно он не торопится с ответом, поэтому начали готовиться к исполнению плана на основе наших, более умеренных, предложений. Все соединения моей танковой 5-й дивизии были приведены в состояние боевой готовности, но рассредоточены на обширном пространстве между Триром и Крефельдом, поэтому ни шпионы, ни местное население не должны были догадаться о том, что намечается. Войскам объявили, что они готовятся противостоять ожидаемой атаке союзников на Кельн. О действительных планах знали всего несколько офицеров штаба».

6-я танковая армия находилась между Ганновером и Везером. Ее дивизии были отведены с линии фронта для переформирования. Любопытно, что сам Зепп Дитрих ничего не знал о своей задаче и о плане по ее реализации. Он был проинформирован только непосредственно перед началом операции. Большинство командиров получили уведомления только за несколько дней. Армия Мантойфеля перешла на исходные позиции в течение трех ночей.

Стратегическая маскировка помогла обеспечить внезапность, но за строжайшую секретность пришлось заплатить дорогую цену, особенно 6-й армии. У командиров, которых поставили перед фактом непосредственно перед операцией, было слишком мало времени на изучение особенностей местности и подготовку своих войск. В результате было допущено много просчетов, а после начала атаки не обошлось без задержек. Гитлер в подробностях разрабатывал план вместе с Йодлем, не выходя из штаба, и, по всей видимости, считал, что этого достаточно для его исполнения. Он пренебрегал такими несущественными, по его мнению, деталями как местные условия или проблемы исполнения. К тому же он был настроен слишком оптимистично по отношению к участвовавшим в операции войскам.

Рундштедт заметил: «Мы не имели подкрепления, не было организовано должным образом снабжение боеприпасами. Число танковых дивизий было велико, но танков в них было мало — дивизии казались сильными лишь на бумаге». (Мантойфель сказал, что в двух танковых армиях насчитывалось всего 800 танков, а это заставляет посмотреть в несколько ином свете на заявление союзников — основанное скорее всего на числе танковых дивизий, — что им противостояли самые мощные танковые силы за всю войну).

Самым острым дефицитом было топливо. Мантойфель сказал: «Йодль нас заверил, что будет обеспечена поставка достаточного количества топлива, чтобы мы могли поддерживать нужную скорость. На деле все оказалось совсем не так. Первую ошибку допустило командование вермахта; оно воспользовалось типовыми расчетами для перемещения дивизии на сто километров. Полученный мною в России опыт показал, что полученные цифры в реальных боевых условиях следует умножать как минимум на два. Йодль этого не понимал.

Приняв во внимание дополнительные трудности, с которыми нам неизбежно пришлось бы столкнуться в зимних условиях, да еще в такой сложной местности как Арденны, я сказал лично Гитлеру, что стандартные цифры необходимо увеличить в пять раз. Как только началось наступление, у нас было топлива только в полтора раза больше теоретического количества. Хуже того: большая его часть перевозилась грузовиками далеко от танков, по восточному берегу Рейна. Когда туман рассеялся, и в небе снова появились самолеты союзников, продвижение колонн было остановлено».

Войска, не знавшие об этих просчетах, продолжали упорно верить в гений Гитлера и ожидали обещанной им победы. Рундштедт сказал: «Боевой дух войск, принимавших участие в наступлении, на первом этапе был на удивление высок. В отличие от своих более информированных командиров солдаты искренне верили в победу».