Саад Шазли - Форсирование Суэцкого канала

Как обычно, мы закончили в 16:30. Как бы пройдя в уме через некий шлюз, я отправился в 19:00 на двухчасовое совещание под председательством генерала Исмаила, чтобы узнать о последних планах сирийских ВВС.

В последующие дни у меня укреплялось ощущение жизни в двух реальностях. В некотором смысле этого требовал наш план введения противника в заблуждение. В основе наших обманных действий лежало прикрытие накапливания сил и перемещения частей к фронту. Я уже изложил наши планы в этом отношении. Каждую осень, начиная с 1968 года, египетские вооруженные силы проводили «стратегические учения» во все более широком масштабе. В этом году учения должны были начаться 1 октября и продолжаться неделю, завершаясь на высшей точке 7 октября. Что касается мобилизации личного состава, мы призывали резервистов 22 раза — иногда небольшую группу, иногда много — на срок от трех дней до двух недель. Было хорошо известно, что мы просто испытываем и совершенствуем нашу систему мобилизации. 27 сентября (за 9 дней до дня начала военных действий) мы объявили о еще одной мобилизации, двадцать третьей за девять месяцев. Мы говорили, что резервистов отпустят 7 октября. 30 сентября (за 6 дней до дня наступления) мы призвали еще некоторое количество военнослужащих запаса. Чтобы усыпить подозрения, 4 октября (за 2 дня) мы объявили о демобилизации первой группы резервистов, призванных 27 сентября, но отпустили домой только 20 000.

Такая обычная процедура призыва резервистов была тщательно разработанным ключом к успешному введению противника в заблуждение. Другим ключом к успеху было то, что во время учений наши основные боевые части не совершали безусловно наступательных действий. Этого и не требовалось. Три или четыре года мы держали пять пехотных дивизий вдоль канала, каждая из которых была развернута в боевой порядок в обороне в секторах 16–20 км в длину. Они оставались на этих позициях. Мы рассчитывали, что противник ведет наблюдение и делает вывод, что дивизии не сконцентрированы для наступления. Секрет был в том, что каждая из дивизий должна была штурмовать канал в секторе протяженностью всего 5–7 км — и эти сектора атаки находились внутри существующих секторов обороны этих дивизий. За годы подготовки было вырыто так много траншей, что линии обороны каждой дивизии могли служить не только в качестве района концентрации сил перед атакой, но и могли принять подкрепления и мостовую технику. Таким образом, каждой дивизии надо было совершить перед началом наступления минимальные передвижения.

Но стратегическое учение должно было начаться не ранее 1 октября (за 5 дней до начала наступления). К тому времени обратный отсчет времени шел уже 10 дней. Нам было нужно 15 дней не только потому, что так много надо было сделать в последние минуты (например, развернуть вдоль канала артиллерию, передвинуть мостовые секции, части паромов и переправочную технику в окончательные пункты сосредоточения сил), но и потому, что мы планировали совершить все наиболее заметные перемещения ночью (если бы эти перемещения обнаружили, то противник разгадал бы наш план). Поэтому нам нужны были 15 ночей, причем пик активности приходился на последние пять.

Однако большая часть действий неизбежно проводилась открыто: мобилизация резервов, например. Без сомнения, разведка противника отмечала, что наши учения были гораздо масштабнее тех, что проводились в предшествующие годы. Тут вступали в действие последние пункты нашего плана обмана противника. Военные действия вблизи канала указывали бы на агрессивные намерения. Наш план введения в заблуждение предусматривал ряд действий и событий, военных и политических, на международном и национальном уровнях, которые показали бы ученым аналитикам противника, что арабы не собираются воевать. Наш план был настолько успешным, что по зрелом размышлении и с некоторым сожалением я решил, что он представляет собой ценную тайну, которую надо сохранить, за исключением тех общих сведений, которые я счел возможным здесь привести. Но сам по себе план был очень прост. Все члены высших эшелонов власти были вынуждены вести двойную жизнь, сохранять видимость обычной рутины, в тайне работая над последними приготовлениями. Два мира.

Тайна соблюдалась настолько строго, что я не мог позволить себе каких-либо необычных действий, даже находясь в своем кабинете. Я был начальником Генштаба, занимающимся всего лишь подготовкой к проведению ежегодного учения 1 октября. Я не отменил ни одну из общественных, административных, даже личных встреч, опасаясь, что кто-то может догадаться. Мне даже удалось обмануть мою жену. Честно говоря, тридцатилетний брак с армейским офицером отучил ее реагировать на телефонные звонки с моей работы, означавшие, что я уеду в войска на несколько дней. Я держал в секрете свою поездку в Марокко и Алжир, даже не предупредив ее, что уезжаю из страны. Позже она сказала мне, как ее застало врасплох сообщение по радио о нашем наступлении.