Питер Браун - История частной жизни Том 1 [От римской империи до начала второго тысячелетия]

Жорж Дюби

Настоящий том охватывает восемь или даже десять веков частной жизни — начиная от Цезаря и Августа и вплоть до Карла Великого, а то и до восхождения Комнинов на трон в Константинополе. Временные пропуски в тексте сделаны нами намеренно. Полное и подробное описание было бы не слишком интересным для искушенного читателя, поскольку материалы, дошедшие до нас от целого ряда столетий, настолько скудны, что практически лишены какого бы то ни было жизненного содержания; ткань этого тысячелетия — полотно с зияющими здесь и там прорехами. Логичнее было выкроить из этого чересчур большого покрывала более или менее связные фрагменты, на которых картинки оживают.

Часть первая: Римская империя дохристианского периода, описанная достаточно детально, чтобы обозначить резкий контраст с эпохой раннего христианства; нужно поблагодарить замечательного историка Питера Брауна за то, что он первым заставил вступить в химическую реакцию эти две, такие разные субстанции. Язычество и раннее христианство — словно створки диптиха, которые, соединяясь, знаменуют полный трагизма переход от «человека гражданского» к «человеку духовному».

Часть вторая: материальная составляющая частной жизни; античный дом — языческий или христианский — изучен лишь в общих чертах, которые не касаются ни жизненных реалий, ни способов существования, ни стилистических или бытовых его особенностей. Нам кажется, что данный аспект исследований и впрямь представляет собой новое слово в науке, и мы надеемся, что читатели по достоинству оценят то, что мы расширили этот сюжет. Описывая городскую архитектуру Римского времени в рамках истории городской римской франции, которой уделено значительное место в тексте, мы обращали особое внимание на устройство жилых домов. Другой причиной для проведения подобных исследований послужило четкое представление о том, что большинство людей видит в археологии; лето, многочисленные туристы спешат на места раскопок с путеводителями в руках. Но путеводитель далеко не во всем может помочь: он не может научить видеть, на основании скудных фрагментов мысленно восстанавливать стены, этажи и крышу дома, от которого остался лишь фундамент, представлять его обитателей, их занятия, их передвижения по дому, понимать, жили ли они в тесноте или дом для них был достаточно просторным.

Часть третья: раннее западное Средневековье и восточная Византия. К V веку нашей эры Римская империя теряет свои западные провинции, захваченные варварами. Однако она продолжает существовать, сократившись до своей восточной половины. Византийская цивилизация есть не что иное, как продолжение Древнего Рима, постепенно изменившегося под влиянием времени. Две контрастные картины в духе «новой истории» [1] Новая история (фр. La Nouvelle Histoire) — историческое направление, сформировавшееся во Франции в середине XX века и оказавшее значительное влияние на развитие всей мировой историографии. Отказавшись от сложившихся в XIX веке традиционных методов классической истории, «истории–повествования», то есть последовательного изложения фактов, «новые историки» рассматривали в качестве предмета исторической науки историю общества в целом, используя при этом данные и методы смежных наук — социологи, этнографии, лингвистики, географии и др. — Здесь и далее, если не указано иное, постраничные примечания принадлежат переводчикам. представляют жизнь меровингского, а затем каролингского Запада и жизнь Византийской империи времен македонской династии.

Если именно таким был наш общий замысел, читатель этой истории частной жизни вправе задать нам два вопроса: почему нужно было начинать с римлян? Почему не с греков?

Почему римляне? Не потому ли, что их цивилизация послужила основанием для современного Запада? На сей счет я не могу сказать ничего определенного. Нет никакой уверенности в том, что Римская империя послужила его фундаментом, что христианство, техника, права человека берут свое начало именно оттуда; не слишком понятно, какие аргументы должны служить отправной точкой, чтобы дискуссия на эту тему привела к чему–либо кроме пустых рассуждений с политическим или воспитательным подтекстом. Наконец, следует полагать, что в профессиональные обязанности историка никоим образом не входит необходимость укреплять новоиспеченных аристократов в их иллюзиях относительно собственной родословной. История — это путешествие в другой мир, и она должна служить тому, чтобы мы изменились, перестали заниматься только самими собой и по меньшей мере осознали свое место в ней. Римляне отличаются от нас радикальнейшим образом и по степени экзотичности для нас ни в чем не уступают индейцам или японцам. Это и послужило первой причиной для того, чтобы именно с них начать эту историю: с тем чтобы продемонстрировать контраст, а вовсе не за тем, чтобы показать в истории Рима уже наметившееся будущее Запада. Римская «семья», если говорить только о ней, так же мало похожа на созданные о ней легенды, как и на то, что называем семьей мы.