Константин Вержбицкий - Развитие системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.)

В 23 г. ушёл из жизни сын и наследник Тиберия Друз, возможно отравленный Сеяном (Tac. Ann., IV, 3, 7-11; Suet. Tib., 62). Это печальное событие стало для принцепса не только тяжким моральным ударом: смерть наследника престола обострила династическую борьбу, внеся раскол в придворные круги. В этих условиях Тиберий, стремившийся укрепить императорскую власть и сохранить её за наследниками своей крови, обратился к репрессиям как к средству решения стоявших перед ним задач. Главным организатором репрессий, юридическим основанием которых был закон об оскорблении величия ( lex majestatis ), стал доверенный друг императора префект претория Луций Элий Сеян.

Судебные процессы о laesa majestas , инспирированные Тиберием и Сеяном и направленные против внушавших им опасения или просто неугодных лиц, определяли политическую ситуацию в течение третьего периода принципата Тиберия (23–31 гг.). Их главной целью был разгром так называемой "партии Агриппины" (дела Гая Силия, Клавдии Пульхры, Тития Сабина и проч. (Tac. Ann., IV, 18–20, 52, 68–70; Dio, LVIII, 1)) и физическое устранение детей Германика, нежелательных принцепсу в качестве вероятных кандидатов на роль его преемников. Однако репрессии, рост деляторства и влияния Сеяна создали в обществе крайне опасную и напряжённую обстановку: доносы оказались лёгким средством свести старые счёты, сделать карьеру, или поправить своё материальное положение. Поэтому, вряд ли стоит удивляться, что многие обратились к этому доходному промыслу, а волна политических процессов буквально захлестнула Рим. Всё это происходило при полном попустительстве со стороны императорской власти: хотя отдельные деляторы и подвергались иногда наказаниям, бороться с явлением в целом император даже не пытался.

Тиберий и не мог эффективно бороться с доносчиками, так как сам нередко прибегал к их помощи для организации травли ненавистных ему людей. Деляторы, многие из которых были связаны с Сеяном и пользовались его покровительством (Луканий Лациар, Порций Катон, Петилий Руф, Марк Опсий, Секстий Пакониан, Сатрий Секунд, Пинарий Натта и др.), являлись важным звеном механизма подавления, с помощью которого осуществлялось целенаправленное развитие авторитарных тенденций, особенно усилившихся в принципате Тиберия после переезда императора на остров Капри (26 г.).

Казнь Сеяна и последовавший за ней массовый террор явились логичным завершением правления Тиберия. Важно отметить, что гибель фактического создателя репрессивной системы не повлекла за собой изменения политического курса, но сыграла роль катализатора процесса. Данный факт, отмеченный уже древними (Suet. Tib., 61), свидетельствует о том, что процесс развития изначально заложенного в системе Августа авторитарного начала, ярчайшим проявлением и, одновременно, главным орудием осуществления которого были преследования инакомыслящих на основании печально знаменитого lex majestatis, носил объективный и закономерный характер.

Поколение римлян, выросшее в условиях террористического режима Тиберия и его преемников усвоило себе новый взгляд на принцепса и его место в системе римского мира ( pax Romana ). Расставшись с последними республиканскими иллюзиями и надеждами, которые ещё их отцы продолжали в тайне лелеять, "новые римляне" приучались видеть в каждом очередном Цезаре наделённого непререкаемым авторитетом повелителя, а в себе — его послушных подданных. Это поистине революционное изменение римской социальной психологии подготовило почву для политического компромисса между властью и обществом империи, которое и сделало реальностью "Золотой век" Антонинов.

Сползание Римской империи в пропасть террористического режима иногда пытаются объяснить слабостью императорской власти в I в. н. э. Не имевшие прочной социальной опоры, если не считать таковой профессиональную армию, окружённые враждебной аристократией, Цезари из династии Юлиев-Клавдиев были вынуждены систематически прибегать к открытому насилию, бороться с оппозицией методами индивидуального террора. [536] Ковалёв С. И. История Рима. Л., 1986. С. 504–505.

Мы не можем согласиться с такой точкой зрения, так как, на наш взгляд, факты говорят как раз об обратном: императорский режим в I в. н. э. был очень силён и становился всё сильнее и сильнее. После Тиберия, который, будучи тираном, всё же обладал несомненными административными способностями, на престол один за другим взошли безумец Калигула, Клавдий, безвольный раб своих жён и либертинов, и, наконец, Нерон, которому наряд греческого комедианта подошёл бы куда больше, чем пурпурная императорская тога. Двое из этой троицы были убиты, третий — покончил с собой, когда против него восстали войска, а сенат объявил его низложенным, но здание империи всё это время стояло непоколебимо. Пороки, жестокость и безумие владык не могли дискредитировать саму идею принципата: избавившись от одного императора, римляне тотчас же ставили на его место другого.