Константин Вержбицкий - Развитие системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.)

Образ Тиберия в сочинении другого современного ему латинского писателя, Валерия Максима, выполнен, в общем, в той же панегирической тональности, что и у Веллея. Отличие между этими двумя авторами состоит, по существу, лишь в том, что придворная лесть в отношении преемника Августа, безусловно, присутствующая в посвящённой ему части "Римской истории" Веллея Патеркула, выступает у Валерия Максима ещё яснее (Val. Max., I, pr., 1–2, 8, 13; II, 9, 6; IX, 11, 4). [65] Гримм Э. Д. Исследования по истории развития… Т. I. С. 378–381; Ковалёв С. И. История Рима. Л., 1986. С. 470.

Помимо Веллея Патеркула положительно характеризуют Тиберия и его правление писатели-провинциалы: Филон Александрийский и Страбон, уроженец понтийского города Амасии (Philo. C. Fl., 3; De leg., 2, 21; Strabo., VI, 4, 2). Римские подданные имели все основания быть благодарными Тиберию: преемник Августа поддерживал мир на границах империи, снизил кое-где налоги, боролся с коррупцией провинциальных властей, помогал городам, пострадавшим от стихийных бедствий и т. д. [66] О провинциальной политике Тиберия см.: Marsh F. B. The reign of Tiberius. Oxford, 1931. P. 134–159; CAH. Vol. X. P. 643–652; Smith Ch. E. Tiberius and the Roman Empire. Baton Rouge, 1942. P. 184–214, 233–251; Millar F. The Emperor, the senate and the provinces // JRS. Vol. LVI, 1966. P. 156–166. — Несколько иную точку зрения см.: Alfoldy G. La politique provinciale de Tibere // Latomus. XXIV, 1956. P. 824–848. — Автор указывает, что, хотя Тиберий был, в общем-то, благоразумным и предусмотрительным правителем, далеко не во всех случаях он оказывался способен проводить избранный политический курс с достаточной последовательностью. (Tac. Ann., I, 74, 80; II, 42, 47, 56; III, 8, 66–69, IV, 6, 13; VI, 29; Suet. Tib., 31–37; Dio, LVII, 10; Vell. II, 126; Philo. De leg., 38; Strabo., XIII, 4, 8). Императорская власть проявляла себя в Риме и на периферии отнюдь не одинаково: Тиберий и Домициан заботились о провинциях ничуть не меньше чем optimus princeps Траян или Август. [67] Буассье Г. Оппозиция при Цезарях // Сочинения Гастона Буассье. Т. II / Пер. с фр. В. Я Яковлева. СПб., 1993. С. 31.

В облике мудрого правителя, заботящегося о благе своих подданных, Тиберий предстаёт перед читателем в "Иудейских древностях" Иосифа Флавия. Наиболее показательный в этом отношении отрывок — притча о раненом и мухах, объясняющая, почему государю не следует слишком часто менять своих чиновников (Joseph. AJ., XVIII, 6, 5). Впрочем, в этом же произведении можно найти и другую характеристику императора, в каком-то смысле предвосхищающую ту, которая позднее была разработана Тацитом и Светонием (ibidem, XVIII, 6, 10).

Прямо противоположный образ преемника Августа был создан Корнелием Тацитом и примыкающей к нему традицией. Автор "Анналов", безусловно, основного источника, повествующего о событиях правления Тиберия, жил во второй половине I — начале II вв. н. э. Расцвет его литературной деятельности приходится на принципат первых Антонинов: Нервы, Траяна и первые годы Адриана. От описываемых событий его, таким образом, отделяют более 75 лет. [68] Работа над "тибериевыми" книгами "Анналов" была закончена Тацитом приблизительно к 114 /115 г. (Кнабе Г.С. Корнелий Тацит. М., 1981. С. 172). Большая временная дистанция, по мнению самого Корнелия Тацита, позволила ему писать историю преемников Августа "без гнева и пристрастия" (Tac. Ann., I, 1).

Однако крайне нелицеприятная характеристика, которую Тиберий получил в "Анналах", послужила историкам Нового времени прекрасным поводом, чтобы усомниться в верности Тацита им же декларируемому творческому принципу (Tac. Histor., I, 1). [69] Общая тенденция современной историографии заключается в том, чтобы реабилитировать Тиберия как политика и государственного деятеля. По этому поводу см.: Downey G. "Tiberiana". S. 121ff. Обзор важнейших проблем, связанных с характеристикой Тиберия у Тацита, и основной литературы вопроса смотрите во введении к немецкому переводу "Анналов" Э. Кёстерманна: Cornelius Tacitus. Annalen. Bd. I. Heidelberg, 1963. S. 8-22. Еще в 70-ые годы XIX столетия Т. Моммзен дал римскому историку чрезвычайно резкую оценку, указав на различные манипуляции, которые он проделывал с материалом, иногда сознательно искажая истинную картину ради литературного или психологического эффекта. [70] Mommsen Th. Cornelius Tacitus und Cluvius Rufus // Hermes. Bd. IV, 1870. S. 295–325. Точка зрения, что, описывая правление Тиберия, Корнелий Тацит не проявил должной объективности, не теряет своей популярности и в наши дни. [71] Hanslik R. Tiberius // Kleine Pauli. Bd. V, 1975. Sp. 813–818.

На страницах "Анналов" император предстает перед нами как личность исключительная по своей жестокости и порочности: Тацит приписывает преемнику Августа такие черты, как лицемерие, притворство, жестокость, мстительность, надменность, подозрительность, корыстолюбие и жажду власти (Ann., I, 4, 7, 10–13, 72, 81; II, 42; III, 3, 15; IV, 20, 29, 52; VI, 19, 51). Своим принципатом Тиберий более всего обязан судьбе, убравшей с его дороги всех других кандидатов на роль преемника Августа, а также интригам Ливии (ibidem, I, 3).