Виктор Талах - Какао

Ваза K2914. Изображение дома лакама Наханаль-К’инича. Фото: Д. Керр.

Естественно, майяские праздничные застолья и используемая на них посуда изучаются не только эпиграфистами, но и археологами. В качестве положительного примера, когда используемые археологами методы подкрепили выводы специалистов по письменности, можно привести случай с раннеклассической вазой из богатого погребения в городище Рио-Асуль. Этот необычный сосуд украшен расписанными по штуку иероглифами, поясняющими, что чаша предназначалась сразу для двух разновидностей напитка какав . Химический анализ показал наличие в вазе остатков какао. Археологические данные подтверждают также, что практика обильных пиршеств получила в среде знати майя широкое распространение, правда, они не всегда легко согласуются со свидетельствами иконографии и эпиграфики. Например, археологи обнаружили следы пиршеств в вышеупомянутом Мотуль-де-Сан-Хосе, а также в соседнем городище Тринидад-де-Носотрос, которое, кажется, использовалось царями Ик’а» в качестве портового центра и рынка. Тем не менее, пока нельзя утверждать с уверенностью, что именно эти празднества запечатлены на керамике, происходящей из Ик’а» . В Мотуль-де-Сан-Хосе пиршества с употреблением пищи имели место на городской площади, тогда как сцены на сосудах неизменно носят более интимный характер, разворачиваются внутри дворца или дома. В Тринидад-де-Носотросе пышные торжества происходили на стадионе для игры в мяч и соседней площади и, вероятно, приурочивались к важным событиям. Однако, несмотря на обильные находки полихромных сосудов, там не выявлено ни одного фрагмента расписной керамики, сходной с известными нам образцами изящной посуды, принадлежавшей «Священным Владыкам Ик’а» ». Таким образом, хотя цари Ик’а» , видимо, организовывали пиршества в Мотуль-де-Сан-Хосе и Тринидад-де-Носотросе, пока нет никаких доказательств, подтверждающих, что именно эти события запечатлены на K1453 и других вазах. Некоторые исследователи даже сомневаются, правильно ли называть сцены на керамике «пиршествами», ведь обычно мы видим на них лишь демонстрацию изысканных блюд, таких как тамали или напиток какао, а вот собственно процесс еды и питья изображался крайне редко, такие случаи являются, скорее, исключениями из правила.

Так или иначе, для правящей элиты коллективные торжественные собрания служили важнейшим средством коммуникации и подчеркивания своего высокого статуса. Во время подобных мероприятий заключались или подтверждались союзы, происходил обмен дарами и предметами роскоши. Сюзерен использовал их для демонстрации своего богатства и власти, обеспечения лояльности со стороны вассалов. Таким образом, пиршества были одним из ключевых способов политического и экономического взаимодействия между представителями высших слоев общества. Видимо, именно их значимостью и можно объяснить появление парадной расписной керамики со сложными сценами и надписями, указывающими имя владельца. В доклассический период сосуды имели простую форму и окрашивались одним (чаще всего красным или оранжевым) или иногда двумя цветами, но при переходе к классике обычная повседневная посуда трансформировалась, поскольку стала маркером политического и общественного статуса ее хозяина. Она теперь предназначалась для особо изысканных кушаний, таких как тамали, сладкий атоле и различные вариации напитка какав , ее демонстрировали уважаемым гостям в торжественных случаях.

Ваза K2800. Еще один яркий пример изображения пиршества, в ходе которого его участники пьют какао. Фото: Д. Керр.

Многие сосуды, например знаменитая «Ваза с кроликом» К1398, в «Посвятительных формулах» названы «тонкостенными чашами» для какао. Это не случайно. Они действительно отличались от более грубых бытовых гончарных изделий с толстыми стенками. Высокая степень мастерства, с которой придворные художники расписывали элитную керамику, придавала этим произведениям искусства особую ценность и препятствовала их хождению в широких слоях общества. Правда, есть свидетельства того, что условный «средний класс» пытался подражать правящей верхушке и иметь у себя похожие вещи. В домашних и административных контекстах археологи часто находят остатки полихромных сосудов, которые украшены псевдоиероглифами, имитирующими подлинную письменность, и с точки зрения качества производства и сложности росписей также заметно уступают керамике из дворца. Вероятно, это показывает, что знать среднего уровня вполне могла позволить себе пиршество с питьем какао, пусть и более скромное, чем у владыки, но изящно расписанные сосуды с «Посвятительными формулами» доставались ей лишь изредка, скорее всего, в виде дара от сюзерена. Посуду для царей и высшей знати, видимо, производили в специальных мастерских, пользовавшихся протекцией двора и укомплектованных высококвалифицированными кадрами. Как свидетельствуют надписи, некоторые талантливые художники непосредственно принадлежали к правящей элите, являлись близкими родственниками царей. Например, сразу несколько ваз, созданных по заказу «Священных Владык Ик’а» », были расписаны «владыкой из Туубаля » — местности, упоминаемой также на стелах из Наранхо. Здесь уместно сказать, что и на каменных монументах (стела 7 из Агуатеки и другие) встречаются подписи резчиков с титулами владык. Они дают основания предположить, что младших царских отпрысков, которые не могли претендовать на высшую власть, но обнаруживали талант к рисованию и каллиграфии, видимо, отдавали в особые школы при дворцах, где принцев обучали сложному мастерству росписи или резьбы. В условиях полигамии и наличия у правителей майя многочисленного потомства мужского пола это, помимо прочего, был еще и один из механизмов, позволявших до поры до времени ослабить напряжение внутри элиты, дать возможность младшим царевичам занять достойное общественное положение. Схожую ситуацию мы встречаем у науа кануна Конкисты, где, например, сын знаменитого царя Тескоко Несауалькойотля по имени Уэцин занимался изготовлением скульптур из цветного камня.