Александр Бальхаус - Любовь и секс в Средние века

Разумеется, очень многие монахи и монахини ведут духовно наполненную жизнь, воздерживаясь от интимных отношений. Тем не менее, несмотря на удаленность от мирского шума и соблазнов, монастырь не может послужить убедительным примером победы христианства над плотскими желаниями. Скорее напротив — вполне вероятно, что средневековые монах и монахиня находят укромное место вне стен монастыря, где можно отдохнуть от строгости его устава. Историк Иоганн Бюлер приводит в своей книге «Монастырская жизнь в Средние века» следующий анекдот, основанный на источнике того времени. «В одном монастыре жила уже довольно немолодая монахиня, которая в юные годы была весьма веселой девицей. Молодые монашки были к ней очень привязаны. Потом появилась строгая настоятельница и прекратила доступ в монастырь даже для священнослужителей. Она вообще пресекла все контакты монахинь с мужчинами. Когда молодые увидели, что оказались в заточении, они сказали доброй старушке: “Хорошо тебе, что ты еще в юности потеряла невинность; будь она все еще при тебе, ты бы утратила всякую надежду”».

Монастырь создает поистине уникальные предпосылки для чувственной атмосферы. Большие духовные и физические нагрузки приводят к расцвету порочных устремлений. Монахиня — невеста Христа, монах обручен с Царицей Небесной, так что трудно сказать, кому ты изменяешь, поддаваясь искушению плоти. В такой тесной общине сексуальность становится еще притягательнее.

Среди насельников монастырей лишь немногие чувствуют настоящее призвание и полны решимости предаться вере со всеми ее крайностями. Остальные поступают в монастырь из-за бедности и сталкиваются там с нравственными требованиями, которым не хотят или не могут соответствовать. Временами родительский эгоизм принуждает повзрослевших детей отбывать жизнь за стенами монастыря, поскольку у семьи нет средств на приданое или она не может выделить самостоятельное хозяйство для сына.

Сексуальная активность в монастыре вряд отличается от интимной жизни в крестьянских хижинах, жилищах ремесленников, банях и домах радости. Плотское желание расцветает в монастырских стенах еще ярче, поскольку к утолению этого влечения добавляется сознание плотского греха, а привкус кощунства лишь подогревает силу воображения.

Средневековая юмористическая литература содержит сколь угодно много примеров безнравственного поведения монахов и монахинь. Пикантная сторона жизни духовенства отражена у Джованни Бокаччо, Пьетро Аретино и других итальянских авторов, у англичанина Джеффри Чосера, в многочисленных немецких шванках, во французских литературных сюжетах и фарсах. Если закрыть глаза на сатирические преувеличения, можно прийти к выводу, что во всех европейских странах происходит одно и то же. Никола де Клемансис, хорошо зная своих собратьев, цинично замечает: «Если кто в наши дни ленив и склонен к пышной праздности, он так и рвется в священники. Тут же он становится исправным посетителем распутных домов и трактиров, где проводит время в пьянстве, обжорстве и игре, а напившись, кричит и буянит, поносит своими нечистыми устами имя Господне и святых, пока, наконец, из объятий проституток не взойдет на алтарь».

«Толстячок-монах», наслаждающийся жизнью в монастырской трапезной и винном погребе, «похотливая монашка», не стыдящаяся своего вожделения, — вот излюбленные объекты для карикатур. Вполне возможно, что к таким насмешкам авторов толкает и собственная нечистая совесть. Однако даже сама церковь потешается над веселой жизнью монастырских братьев и сестер. То, что творится в монастырях, считается не самым страшным грехом — по сравнению с другими преступлениями церкви этим можно пренебречь.

«Декамерон» Джованни Боккаччо в сатирическом ключе изображает распутных монахов. Немецкие сюжеты повествуют о странствующих монастырских братьях, которые ходят от дома к дому, убеждая женщин, что никто не научит их таинству любви так, как это может сделать монах. Подобных безбожников вполне можно причислить к уже ославленным бродячим артистам, хоть они и прикрываются монашеской рясой.

Скандальные хроники Средневековья полны сообщений о «развратном поведении» духовных лиц. В самом начале XIII века почти все священники содержали в своих домах наложниц, и община была этим очень довольна, поскольку крестьяне боялись, что в противном случае святые отцы доберутся до их жен. В начале XV века епископ города Вормса Маттеус признается: «Сожительство священнослужителей с наложницами практикуется открыто, и наложница одета так изысканно и содержится в такой чести, как будто эти отношения не запрещены, а приличны и одобряемы».