Виталий Ларичев - Колыбель предков

Итак, очередной тур охоты за недостающим звеном начался. Брум забыл на время проблемы, связанные с появлением на Земле первых млекопитающих. Вся его энергия отныне отдана предкам человека. Как человек появился на Земле — вот вопрос, который волнует его теперь.

На следующее утро Брум поспешил в Стеркфонтейн. Его сопровождали помощник Вайт, сотрудник музея Фитцсимонс, имевший в свое время отношение к открытию боскопских черепов, а также геолог Герберт Ланг. Искать обломки черепов им помогали местные мальчишки. Поиск окончился удачей: при раскопках, разборе завалов и распиливании травертиновых блоков были выявлены основание черепа с остатками окаменевшего слепка мозга, а также часть затылочной и лобной костей. При последующей расчистке каменного блока, в котором находилось основание черепа, выяснилось, что от него сохранились обе половины верхней челюсти с предкоренными и двумя коренными зубами, участки глазниц и передние части надбровных дуг. Насколько тщательно и ювелирно тонко выполнил Брум работу, показывает то, что он обнаружил в камне превосходный отпечаток зуба мудрости австралопитека! Лицевая часть черепа оказалась полностью разрушенной, но что касается остальных отделов, то постепенно был реставрирован весь образец. У черепа отсутствовала нижняя челюсть. Ее так и не нашли.

Брум установил несколько своеобразных рекордов в сроках поисков и открытия черепа недостающего звена: не три месяца, а всего девять дней понадобилось ему, чтобы обнаружить его, а на расчистку костей потребовалось всего три недели. Не заставила себя ждать и публикация — 19 сентября 1939 года Брум направил в журнал «Nature» первое сообщение о находке нового черепа австралопитека в Стеркфонтейне. Казалось, что эти рекорды снова вызовут возмущение скептиков в антропологии. Но как, однако, меняются времена! Редактор «Nature» не сомневался уже в необходимости срочной публикации заметок Роберта Брума.

Такой поворот в настроениях вызван не только признанием питекантропа как одного из древнейших обезьянолюдей, а также открытиями черепов синантропа, обезьяночеловека, подтвердившего статус питекантропа. Описание черепа австралопитека из Стеркфонтейна не оставляло сомнений в справедливости многих выводов, сделанных Раймондом Дартом, после изучения черепа бэби. Существо, заселявшее сотни тысячелетий пещеру в Стеркфонтейне, принадлежало к той же разновидности высших антропоидных обезьян, что и австралопитек Дарта. Брум, подчеркивая связь с бэби, назвал древнейшего обитателя известнякового холма в Стеркфонтейне Australopithecus transvaalensis [14] Австралопитек трансваальский. , но затем в процессе изучения, убеждаясь в значительном сходстве взрослого австралопитека с человеком, дал ему примечательное имя — Plesianthroups transvaalensis [15] Плезиантроп трансваальский. , что означало «соседний с человеком». Тем самым выделялся новый род в семействе австралопитеков. Многие из предсказанных антропологами черт взрослого австралопитека были выявлены при изучении черепа плезиантропа. Обезьянообразность, которая скрадывалась в черепе бэби, выпирала наружу в отдельных структурах новой находки: надглазничные валики оказались массивными, лобная кость убегала назад, верхняя челюсть выступала, заостренные клыки отличались массивностью, и выходили за пределы зубного ряда, затылочное отверстие было сдвинуто назад, объем мозга не превышал 440 кубических сантиметров. Однако по строению резцов, коренных и предкоренных зубов, не резкому выступанию скуловых костей, не особенно уплощенному лицу, длинноголовости, а также по пропорциям слепка мозговой полости плезиантроп обнаруживал большее сходство с человеком, чем с высшими антропоидными обезьянами!

Этот вывод нашел подтверждение. В течение нескольких месяцев Брум каждую неделю посещал карьер Стеркфонтейн. Каждый новый визит приводил к открытиям: к коллекции костей плезиантропа Трансваальского музея добавлялись обломки черепов, отдельные зубы, а вскоре были найдены другие кости скелета австралопитека — бедренные и берцовые кости, лопатки, позвонки, ребра, часть фаланги пальца.

Анализ особенностей строения костей конечностей показал, что плезиантроп полностью освоил прямохождение. Отличия затрагивали малосущественные и незначительные детали. Устройство стопы не противоречило выводу о прямой посадке тела австралопитеков, хотя при ходьбе большая часть веса приходилась на переднюю ее часть, что считается характерным для антропоидов. Как бы то ни было, не оставалось сомнений в том, что передние конечности плезиантропа из-за их тонкости (ненадежная опора) не использовались при передвижении. Они были свободны от опорных функций, и поэтому австралопитеки могли с помощью их манипулировать предметами. Детали строения плечевых и локтевых костей, сходных с человеческими, подтверждали такой вывод. В частности, большой палец противопоставлялся другим. Около полутора сотен зубов плезиантропа, большинство из которых были сходны с человеческими как по структурным особенностям, так и манере изнашивания, подтверждали вывод Дарта об эврифагии, то есть всеядности австралопитеков, человеческого, а не антропоидного способа питания. Небольшого роста (высота этого существа составляла 122–152 сантиметра), с прямой посадкой тела, свободными для всевозможных действий руками, юркий, сильный, ловкий — австралопитек представлял опасность для животных, поскольку поступки его контролировались необычайно большим (до 550 кубических сантиметров) мозгом.