Уильям Додд - Дневник посла Додда

Понедельник, 30 декабря. Заместитель государственного секретаря Филлипс в течение часа рассказывал о трудностях в Соединенных Штатах и о почти неизбежном провале Морской конференции в Лондоне, куда он должен возвратиться 5 января. Виды плохие, «и все высокопоставленные лица в Лондоне, – сказал он, – считают, что война с Италией неизбежна». Как глупо, что европейские правительства, особенно диктаторские, не могут разрешить свои споры мирным путем! И наша страна не лучше. Глупость была совершена тогда, когда Соединенные Штаты отказались участвовать в Лиге наций, а теперь вынуждены тратить на подготовку к войне ежегодно около миллиарда долларов народных средств.

В половине двенадцатого я созвал всех наших экспертов, включая сотрудников посольства, и представил их мистеру Филлипсу. Они проинформировали его о всех сторонах деятельности германского правительства. «Германия – это единый огромный военный плацдарм», – сказал майор Смит, наш военный атташе. Торговый атташе заявил: «Через два года Германия с помощью миллионов долларов, предоставляемых „Стандард ойл компани оф Нью-Йорк“, будет производить из бурого угля нефть и бензин в количестве, достаточном для ведения длительной войны». «Производство заменителей хлопка, растущее в Германии быстрыми темпами, достигло такого уровня, что она может обойтись без американского хлопка», – таково было мнение капитана Крокета, рассказавшего о замечательных тканях и военном обмундировании, изготовленном из шерсти с соломой различного рода.

Филлипс был изумлен и удручен, хотя подобная информация поступает в государственный департамент в течение двух лет. Но, конечно, высокопоставленные лица не в состоянии справиться со всеми отчетами, которые там скапливаются. Майор Смит условился с Филлипсом отправиться завтра посмотреть огромные лагеря и аэродромы.

В полдень явилось около тридцати корреспондентов, которые хотели послушать Филлипса и ответить на вопросы о том, что может случиться, если они будут изгнаны из Германии, как об этом говорят здесь. Я не мог присутствовать до конца беседы, длившейся целый час. Наши корреспонденты прекрасно информированы и заслуживают полного доверия, если их предупреждать о том, чего не следует сообщать.

В половине второго приглашенные на завтрак сели за стол, а после завтрака мы в тесном кругу беседовали с мистером Филлипсом об угрожающей обстановке в Германии и о возможной позиции Соединенных Штатов. Английские и французские гости были наиболее сдержанными. Так уж здесь повелось.

Среда, 1 января 1936 г. Начался новый тревожный год. Сегодня в пять часов у нас состоялся прием, на котором присутствовали все американские и английские журналисты, находящиеся здесь, персонал посольства, различные атташе, помощники, клерки и машинистки. Гостей было восемьдесят или девяносто, и я очень устал. Заместитель государственного секретаря Филлипс провел с нами полчаса. Были также два немецких редактора, много поездивших по свету и не очень довольных тем, что происходит в их стране, хотя они и пытаются не показать этого.

Суббота, 4 января. Утренние газеты на первой полосе приводят основное содержание предложений конгрессмена Макрейнольдса о предоставлении Рузвельту и государственному департаменту права и средств в нужный момент объявить бойкот любой стране-агрессору, если она развяжет войну. Это почти полностью совпадает с тем, что я предлагал в телеграмме и в письме, которое отправил в воскресенье, 29 декабря. Если конгресс примет это предложение, Соединенные Штаты восстановят свое влияние в международных делах, утраченное ими в 1920 году, и Рузвельт теперь получит возможность претворить в жизнь то, что Вильсон так искренно намеревался осуществить в 1919 году. Все немецкие газеты оповестили своих читателей об этом предложении, но без комментариев.

Когда я в половине десятого пришел в посольство, мне тотчас же дали запись радиопередачи вчерашнего выступления Рузвельта перед обеими палатами конгресса. Это – восхитительное и вместе с тем очень мудрое осуждение всех диктаторских режимов, всех стран, ведущих гонку вооружений и утверждающих, что они имеют право аннексировать территории малых государств. Каждого государственного деятеля Германии этот документ должен серьезно обеспокоить.

Он говорит всему миру о подавлении здесь свобод и о полном подчинении народа. Я не думаю, чтобы какая-либо газета осмелилась опубликовать хотя бы часть этого обращения. Если бы какой-нибудь редактор осмелился напечатать его дословно, он был бы арестован и, возможно, даже казнен. Речь Рузвельта показалась мне настолько своевременной и дальновидной, что я по телеграфу поздравил президента и обещал через день-два прислать информацию о том, как его речь была воспринята и какова реакция на нее здесь.