Эмилия Пименова - Герои Южного полюса (Лейтенант Шекльтон и капитан Скотт)

Из этих строк уже видно, что Скоттом начало овладевать уныние. Отсу становилось хуже. Одна нога у него страшно распухла и он сильно хромал. Ложились спать, поужинав чашкой какао и замороженым, чуть подогретым пеммиканом, а утром выпивали чай с таким же пеммиканом, стараясь уверить себя, что пеммикан «в таком виде еще вкуснее!»

До склада еще остаются два больших перехода, — пишет Скотт на одной остановке, — а топливо у нас уже на исходе! Бедный Отс вконец измучен, а мы ничем не можем ему помочь. Может быть, его силы поддержала бы горячая пища, если бы ее было вдоволь. Но боюсь, что и этого было бы недостаточно. Никто из нас не ожидал таких страшных холодов, и больше всех страдает от них Уильсон, пожалуй, главным образом, вследствие самоотверженной преданности, с которой он ухаживает за ногами своего товарища. Мы не в состоянии помогать друг другу. Каждому довольно заботы о самом себе. Мы теперь мерзнем на ходу, когда дорога трудная и ветер насквозь пронизывает нашу изношенную одежду. Но товарищи мои бодрятся, когда мы залезаем в свою палатку. Мы поставили себе задачей довести эту игру до конца, не падая духом, но все-таки тяжело так надрывать свои силы в течение долгих часов и все-таки сознавать, что еле-еле подвигаешься вперед! Мы только твердим: «только бы добраться до склада» и плетемся через силу, страдая от холода и чувствуя себя вообще отвратительно, хотя и сохраняя наружное спокойствие. В палатке мы болтаем о всякой всячине, но стараемся не говорить о еде с тех пор, как решили восстановить полные порции. Такое решение рискованно, но мы положительно не в состоянии голодать в такое время...

Бедный Отс уже не в состоянии тащить сани. Он сидит на санях, в то время как мы разыскиваем следы. Но его терпение изумительно. Он никогда не жалуется, хотя ноги причиняют адскую боль. Но он уже редко оживляется, даже в палатке, и вообще стал более молчалив... Если бы мы все были в нормальном состоянии, то я бы мог еще надеяться выпутаться как-нибудь. Но бедный Отс страшно связывает нас, хотя и делает все возможное и старается храбриться. Но он, видимо, очень страдает, и одна нога у него в совершенно безнадежном состоянии. Однако, в палатке мы все еще продолжаем разговаривать о том, что будем вместе делать дома!»

Последующие записки в дневнике Скотта становятся безнадежнее с каждым днем. «Все хуже и хуже! — говорит он. Левая нога Отса ни в каком случае не дотянет. Сколько уходит времени на обувание и какое мучение, просто ужас! У Уильсона тоже с ногами дело неладно, но это, главным образом, от того, что он так много помогает другим. Главный вопрос для нас: что найдем мы в складе? Если и там окажется мало топлива, боюсь, что наше положение окажется очень скверное» ...

Через день после этого 10-го марта, Скотт написал, что Отсу стало хуже. «Он обладает редкой силой духа, — говорит Скотт. — Бедняга ведь должен знать, что ему не выжить! Сегодня утром он спросил Уильсона об этом. Уильсон, разумеется, отвечал уклончиво. На самом же деле нет никакой надежды. Но и без него вряд ли мы сможем пробиться. Погода против нас. Наши вещи все больше леденеют, все труднее их делать годными к употреблению!

И, конечно, самой большой обузой для нас является теперь бедный Отс. Утром его приходится ждать до тех пор, пока почти совершенно истощится согревающее действие хорошего завтрака. А между тем, следовало бы тотчас же пускаться в путь. Жалость берет смотреть на него, и мы всячески стараемся подбодрить его... Мы достигли склада вчера. Хорошего мало! Недостаток во всем. Кто тут виноват — не знаю! Утро было тихое, но потом началась метель, и мы вынуждены были остановиться и поставить палатку. Мы провели день в холоде, а кругом бушевала вьюга...»

На другой день небо было заложено, но несчастные путешественники все-таки пустились в путь. Однако, скоро потеряли следы, потому что ничего не было видно, и долго бродили наугад.

Отс, видимо, близится к концу, — пишет в этот день Скотт. — Что нам делать? Мы совместно обсуждали этот вопрос после завтрака. Отс благородный мужественный человек. Он понимает положение, но все-таки просил у нас совета. Что же мы могли сказать ему? Мы могли только уговаривать его итти, пока хватит сил. Под конец нашего совещания я просто-на-просто приказал Уильсону дать нам средство покончить с нашими страданиями. Уильсон должен был повиноваться, иначе мы взломали бы его аптечку... Провизии у нас остается на семь дней, а до однотонного лагеря надо пройти 55 миль. Между тем осень быстро надвигается. Мороз жестокий, и мы, несомненно, с каждым днем слабеем... Должно быть, близится конец. Температура понизилась до 43°. Никогда я не предполагал, что в это время года могут быть такие морозы и такие ветры! Снаружи палатки один ужас!