Жорж Вигарелло - История тела Том 1 [От Ренессанса до эпохи Просвещения]

Мистическому исследованию телесных глубин — от поверхности к сердцу — способствовали и визуальные образы. Так, поразительная флорентийская статуя первой четверти XV века, теперь хранящаяся в лондонском Музее Виктории и Альберта, представляет Христа, который расширяет отверстие своей раны, как бы приглашая верующего проникнуть еще глубже, подчеркивая ее символическое значение и призывая к поклонению сердцу. Иначе говоря, культ Святого Сердца, сердца, уязвленного любовью, не столь нов. В начале XVII века, на волне Контрреформации, он приходит во Францию через Германию и Нидерланды, где фламандский гравер Вирикс изображает четки из раскрытых или закрытых и кровоточащих сердец. Тогда же культ охватывает «Дев Голгофы», конгрегацию монахинь–бенедиктинок, основанную в 1617 году отцом Жозефом. Почитание пяти ран включает в себя молитвенные размышления у подножья Распятия и созерцание ран и уязвленного сердца Христа, источника всех благ. Каждую пятницу монахини размышляли над тем, как железо пронзало «священный бок», а каждую субботу одна монахиня из десяти упражнялась в «сострадании святой Девы»: она молила Марию ввести ее в сердце Иисусово, чтобы прожить его кровавой, испепеленной нежностью жизнью. Литургическое поклонение Святому Сердцу существовало в конгрегации «Дев Милосердия» и у членов «Общества дивного Сердца», основанного преподобным Жаном Эдом, автором «Службы Святого Сердца» (1668) и «Поклонения восхитительному Сердцу Иисусову» (1670), а также в общинах монахинь ордена Посещения, духовных дочерей Франциска Сальского. Но решительную роль в продвижении этого культа сыграла Маргарита Мария Алакок.

В июне 1675 года, во время восьмидневного праздника Тела Господня, монахине–визитантке монастыря Паре–ле–Мониаль явился Христос. По правде говоря, это было не первое видение Маргариты Марии, но именно в тот день Спаситель изрек, что она избрана для того, чтобы явить миру поклонение Святому Сердцу: «Велю тебе, чтобы первая пятница после празднования Тела Господня была посвящена особому празднику, когда, принимая причастие, вы почитали бы Мое сердце и воздавали бы ему почести»; и, обнажив сердце, сказал ей: «Се сердце Мое, исполненное любовью к людям…» [47] Hamon A.–J.–M. Histoire de la dévotion au Sacré–Coeur. T. I: Vie de sainte Marguerite—Marie. Paris: Beauchesne, 1923. P. 173.

Святое Сердце обозначает плотское сердце Христа; не холодную и мертвую реликвию, но горячий, кровоточащий и полный жизни орган. Оно также является символом любви Иисуса к людям: таким образом, это одновременно и сердце человека, и Сердце воплотившегося Бога, который есть любовь. Язык Маргариты Марии и описываемые ею феномены позволяют причислить ее к средневековой традиции таких визионеров и мистиков, как Лютгарда, Мехтильда Хакеборнская или Гертруда Хельфтская, для которых поклонение сердцу Христа составляло основу духовной жизни: обмен сердцами, связь между ними, лучи света, трансверберация, укрытие в сердечной ране [48] Coeur sacré // Dictionnaire de la spiritualité ascétique et mystique. T. II. Col. 1023–1036; Marguerite–Marie Alacoque // Ibid. T. X. Col. 349–354. .

Увы, эта явленная Маргарите Марии любовь часто остается неузнанной людьми. За образом плотского сердца встает драма воздаяния, облеченная в понятия, которые связаны с современными монахине монархическими структурами: здесь и бунтующие против Государя неблагодарные подданные, и угроза наказания, и упоминание «последних времен» и «крайних мер», перспектива «восстановления чести путем публичного покаяния», и предчувствие, что благодаря Святому Сердцу вот–вот будет скреплен новый завет между Богом и людьми — Святое Сердце выступает тут как посредник, дающий человечеству последний шанс. Таким образом, мы видим, что визитантка была чувствительна к социальному и религиозному контексту своего времени. Но хотя культ Святого Сердца получает распространение в XVIII веке, пик его популярности приходится на следующее столетие, в момент официального признания Церкви. Максимального охвата он достигает во Франции после 1870 года, когда нравственное возрождение всей страны помещено под эгиду Святого Сердца.

Вода и кровь, которые источаются из раны в боку, превращают эту рану во врата благодати, врата таинств крещения и причастия: вода — источник крещения, а кровь — евхаристии. На некоторых эстампах конца XV века можно видеть, помимо орудий Страстей, двух ангелов, несущих раненое сердце; еще чаще встречаются изображения начала XVI века, на которых ангелы держат чашу, собирая в нее драгоценную святую кровь. В перспективном плане — как в тот момент, когда священник возносит чашу над головой, — ее овальный контур повторяет очертания раны. И после запретов Тридентского собора подписи к подобным изображениям продолжали подпитывать суеверия, окружавшие эти образы [49] Le Pressoir mystique. Actes du colloque de Recloses (27 mai 1989). Dir. Danièl Alexandre Bidon. Paris: Éd. du Cerf, 1990. .