Олег Мазурин - Женщины-маньяки

Такое давно с ней не происходило. На жестокой войне она совершенно забыла об сердечных делах. И вот ее любвеобильное женское существо пронзила стрела Амура. И как ей теперь устоять пред страстью?! Как?

Женщина поправила прическу. Волнение трудно унять… Ох, как трудно… Глубокий вздох… Легкий румянец на щеках…

"Как роза, рдея изнутри и вся, блестя росою зыбкой…" — вспомнила она вдруг великого испанского комедиографа Лопе де Вегу.

Она вся истомилась в любовном ожидании. На столе стояло: бутылка хорошего французского шампанского "Мадам Клико", два наполненных искрящейся жидкостью хрустальных бокала на тонкой длиной ножке, различные фрукты, плитка горького шоколад и зажженные длинные свечи. Женщина встречала своего героя во всеоружии: ярко-красный пеньюар, надетый на голое тело, черный пояс, черные ажурные чулки. Подведены черной тушью глаза, накрашены ярко-красной помадой полные чувственные губы. Она встряхнула светлыми локонами. Посмотрела в зеркало… Сегодня она великолепна! Впрочем, как всегда. Круглое миловидное лицо, хорошая грудь, широкие бедра, привлекательная, чуть склонная к полноте фигура — чем не Моника Рёкк?!

Эльза Кох — член НСДАП с 1932 года, жена коменданта концлагеря Бухенвальд Карла Отто Коха, заприметила красивого и статного блондина среди военнопленных и велела усиленно кормить. Физически он должен быть в форме. И любить ее всю ночь. В день соития его умоют, причешут, оденут в белоснежную сорочку и черный фрак. Нацепят бабочку. Освежат ее любимым одеколоном.

С минуту на минуты парня должны были привести. Эльза вся дрожала от любовного нетерпения. Она, кажется, влюбилась в него. Она бросила взгляд на широкую кровать с белоснежным бельем… Низ живота наполнился вожделенным теплом. Она представила, как он поцелует ее, возьмет бережно на руки, отнесет на кровать и начнет яростно любить. И как она будет страстно извиваться в его крепких объятьях и кричат от удовольствия.

Вот послышались шаги… Это наверняка ведут его. Сердце на секунду замерло…

Обершутце СС Гюнтер Штайгер и манн СС Рихард Берг втолкнули в парня в полуосвещенную спальню. Дверь закрылась. Парень недоуменно уставился на женщину. Он узнал ее: Эльза Кох — жена начальника лагеря. Заключенные называли ее Бухенвальдская сука или ведьма. О ее зверствах ходили легенды. Мучила, пытала, убивала, сдирала заживо кожу. Парню стало не по себе: а что она уготовила ему?

Фрау Кох приветливо улыбнулась. В правой руке она держала бокал шампанского. Не правда ли как я хороша? Потрогала свою грудь. Провела по животу вниз…

"Хочешь меня, красавчик?"

Парень все понял. Ах, вот оно что мне предопределила эта нацистская стерва! Она просто хочет со мной развлечься. Вот для чего его нарядили во фрак и усиленно на протяжении недели откармливали. Чех презрительно ухмыльнулся и сказал:

"Я — коммунист, ты — нацистка! Ты думаешь, я буду спать с тобой?.. Я ненавижу тебя, как и твоего подонка Гитлера. Вас всех рано или поздно повесят или расстреляют. Мы победим фашизм".

"Свинья!" — в ярости воскликнула Эльза и влепила ему пощечину.

Парень и бровью не повел. Лишь потер покрасневшую щеку. Он с ненавистью и презрением смотрел на похотливую немку. Хоть чем-то, но заключенный отомстил фрау Абажур, а в ее лице и всем фашистам.

"Гюнтер, живо ко мне!" — закричала Эльза.

Бухенвальдская ведьма была в бешенстве. Ее оскорбили до глубины души! Ей нанесли самую чувствительную обиду, какую могут нанести влюбленной даме! От нее отказались как от женщины! И про фюрера сказать такое!.. Язык не поворачивается. Смерть ему!

"Наручники!" — завопила фрау Кох.

Нацисты защелкнули на запястьях богатыря два стальных браслета и вопросительно взглянули на жену коменданта: что дальше?

Кох лишь коротко выпалила: "Расстрелять!"

Пока оскорбленная и униженная жена коменданта приходила в себя, парня отвели в одноэтажное кирпичное помещение с бетонным полом и поставили к стене. В этом здании уже немало расстреляно узников. Теперь предстояло расстрелять еще одного.

Обершутце СС достал вальтер. Передернул затвор. Прицелился…

Узник смело смотрел в вороненый зрачок пистолета. Он не боялся фашистов и не боялся умереть. Лучше погибнуть, чем мучиться в этом аду по названию Бухенвальд. Да и работать на этих проклятых немцев он уже устал.

Немец скривился от нечеловеческой злости и нажал на курок…

Раздался выстрел. Язычок пламени вылетел на миг из ствола и погас. Девятимиллиметровая пуля "Парабеллум" попало прямо в сердце. Пустая гильза, сверкнув в воздухе, со звоном упала и покатилась по бетону. Парень как подкошенный упал. Эсэсовцы подошли к неподвижному телу и внимательно взглянули на чеха… Гюнтер пощупал на шее убитого пульс… И сказал, что заключенный мертв. Его сослуживец согласно кивнул.