Андрей Зубов - Россия. 1917. Катастрофа. Лекции о Русской революции

В сентябре городские думы и земства приступили к составлению списков избирателей. Как удобно, что в России уже полвека действовали городские думы и земства, было развито самоуправление, на местах не надо было ничего учреждать заново. Земства очень энергично включились в работу по подготовке выборов, а земства тоже были в основном кадетскими. В октябре опубликованы списки кандидатов по партиям. При этом список социалистов-революционеров был единый. Левые эсеры не успели из него выделиться. Надо сказать, что тогда наметилась интересная тенденция. Тогда большевики старались провести выборы как можно быстрее, а кадеты и правые эсеры предлагали не спешить с выборами, получше к ним подготовиться.

25 октября власть в Петрограде захватывают большевики. Они не смогли добиться власти над Комиссией по выборам в Учредительное собрание. Комиссия продолжала заседать в прежнем составе и готовить выборы. И поскольку весь народ, в том числе и солдаты, верили в Учредительное собрание, большевики боялись поначалу оказывать давление на работу Комиссии. Поэтому выборы прошли 12–14 ноября по уже подготовленным спискам с участием всех политических партий и под руководством Комиссии по выборам в Учредительное собрание в прежнем составе.

К тому времени политический климат России сдвигался влево. Руководители эсеровской партии доминировали в политической структуре. Временное правительство было практически под контролем правых эсеров и эсеров-центристов. Главой Предпарламента – законосовещательного органа, которое должно было подготовить Россию к парламентской демократии, был Николай Дмитриевич Авксентьев, руководитель партии эсеров, твёрдый сторонник парламентаризма. Авксентьев и другие представители правых эсеров понимали, что, скорее всего, они победят на выборах, и выступали за коалицию, как они говорили, с буржуазными, несоциалистическими партиями, потому что без этого невозможно будет, как опять же они говорили, функционирование экономики для обеспечения армии всем необходимым. А правые эсеры были сторонниками войны, если не до победного конца, то, по крайней мере, и не до позорного, а до такого мирного соглашения, которое не унизит Россию, которое позволит России выйти из войны достойно.

Но если властная структура России контролировалась правыми эсерами в союзе с кадетами, то народ всё время левел. Народ устал от митингов, в народе, среди солдат, которые уже толком не воевали, но боялись, что вдруг опять заставят воевать, стала превалировать мысль: ну сколько же можно говорить? Ну сколько же можно выступать на бесчисленных митингах? Говорят-говорят-говорят, а всё меняется только к худшему. Жизнь становится тяжелее. Нет никакого изменения к лучшему. Необходимо действительно сделать что-то. А что что-то? Это – установить рабочий контроль над предприятиями, чтобы сами рабочие определяли, сколько кому денег платить. Это – разделить наконец помещичью землю. Крестьяне не хотели социализации земли, но они этого не понимали. Они думали, что социализация земли, о которой говорил Виктор Михайлович Чернов, лидер эсеров-центристов, означает, что это им, народу, социуму, передадут землю в собственность. Крестьяне не понимали, что на самом деле социализация земли – это переход обрабатываемой земли под контроль государства. Земля даётся только в аренду пользователю. Да, им дадут переделить землю, но не дадут землю как таковую, позволят только её держать, но не владеть ею. Принципиальная разница. Не любят в России, даже самые радикальные партии, давать народу что-нибудь в собственность. Собственность – это означает самостоятельность. А самостоятельности народа левые, как ни странно, не желают. Быть самостоятельными хотят только сами лидеры партий.

Разумеется, все жаждут конца войны как можно быстрее, если надо, то без каких-либо аннексий и контрибуций, остальное их мало волнует. Им главное – закончить войну и уйти домой, желательно с винтовкой, которой они научились пользоваться. Мало ли что случится, хорошо, когда трёхлинейка или бельгийский карабин где-то лежит в сарае, а то и пулемёт – на крайний случай. Так что народ хочет этого – мира, земли, контроля над своей фабрикой. Кто им всё это может предложить? Только абсолютно безответственные люди. Ни эсеры, кроме левых, ни меньшевики предложить им этого не могут. Социализация земли – пожалуй что да, но никакой не чёрный передел. И уж тем более не окончание войны вот так – воткнул штык в землю и пошёл. Надо договариваться с союзниками, надо вести какую-то общую политику. И с заводами тоже понятно – должны остаться фабриканты. Да, можно изменить систему начислений заработной платы, распределения прибыли, но нельзя просто взять и передать фабрики рабочим, потому что заводы тогда остановятся.