Андрей Зубов - Россия. 1917. Катастрофа. Лекции о Русской революции

Это отношение в городе Бердичеве местных обывателей и рабочих к Корниловскому выступлению. Такова реальность. Через два месяца – Октябрьский переворот. Упущен последний шанс. А был ли он? Об этом до сих пор размышляют историки.

Представим себе на минуту, что Керенский оказался бы честным человеком и не стал бы разыгрывать с Корниловым эту глупую инсценировку, а действительно поддержал бы Корнилова, действительно организовал триумвират какой-то, поехал бы в Ставку. Корнилов бы его пальцем не тронул – это очевидно – и Савинкова, не такой он был человек. Войска были бы направлены в Петроград по приказу Главнокомандующего Корнилова, министра-председателя Керенского и военного министра Савинкова. Что бы произошло?

Большинство историков склоняются к тому, что произошло бы то же самое, что и под Павловском с 3-м корпусом генерала Крымова. Разагитированные большевиками войска отказались бы идти разгонять в Петрограде Советы. Конечно, есть маленький шанс, что Керенский бы сказал, что Советы – предатели и что он разрывает с Советами, обнародовал бы новые данные разведки о связях большевиков с немцами, и, возможно, это что-то изменило бы. Шансов на победу было больше, чем, скажем, в 1918 году, но их было всё равно мало. И их не использовали. Кто их не использовал? Министр-председатель Керенский.

Увы, на Керенском лежит вина не за то, что он погубил Россию – очень возможно, что он не мог её уже спасти, а за то, что он не попытался спасти Россию. Вот также, дорогие друзья, и нам надо без надежды на победу делать всё возможное, чтобы спасти нашу любимую страну. У нас есть предшественники, которые показали свою беззаветную любовь к отечеству. Нам есть с кого брать пример.

Среди тех, как их назвал Николай II, «бессмысленных мечтаний», которые обуревали русскую интеллигенцию в конце XIX – начале XX века, одним из властительнейших было мечтание об Учредительном собрании. Учредительное собрание – это не просто парламент. Учредительное собрание – это то, что должно было заново учредить Российское государство. По мнению значительной части образованного русского общества, не только разночинной интеллигенции, которая непонятно где трудилась или была третьим элементом, то есть людьми, которые по найму работали в земствах и городском самоуправлении – они были либеральны почти по определению, – кроме них, значительной части чиновничества, офицерства, даже священства абсолютистский строй России абсолютно не подходил для современного общества и государства. Они считали, что страна, в которой небольшая группа людей фактически на себя тратит большую часть национального дохода и при этом не позволяет людям изменить что-либо, потому что нет никаких механизмов учесть и осуществить волю людей, а тем более сделать эту волю властной, – такая страна организована неправильно. И это не потому, что люди, думавшие так, были противниками монархии. Люди, как всегда, просто хотели, что совершенно естественно, лучше жить. Хотят лучше жить и те, кто живёт плохо, но, как это ни парадоксально, а может, и совсем не парадоксально, и те, кто живёт хорошо, хотят жить ещё лучше. И, соответственно, одни не хотят делиться, а другие хотят делить. В ситуации, когда уничтожены возможности учитывать волю большинства граждан, большинство навязывает свою волю силой. Казалось бы, Российская Империя – страна, в которой это невозможно. Всё так организованно, всё так твёрдо стоит на каких-то самодержавных основаниях, народ-богоносец выдавал урядникам и жандармам народовольцев, когда они начали «ходить в народ» и рассказывать о том, что всё надо менять.

Казалось, большинство людей вполне довольны существующим порядком, чиновники выслуживают чины по Табели о рангах, военные получают новые звания и входят в капитулы новых орденов. Всё вроде бы очень хорошо, организованно и недвижно. Надежды на перемены нет. Многие эмигрируют, уезжают. Из-за границы порой, как тот же Струве или Плеханов, ведут слабую борьбу с режимом, печатают газеты, которые ввозятся в Россию и действительно многими читаются. Но что эти листки бумаги по сравнению с той реальной властью, которая есть у государства. Государь-Император и вся мощная властная система, которая создана достаточно умело, хотя и очень дозировано, но делится с обществом. Значительная часть богатства России всё же оседает в обществе, далеко не всё присваивается элитой. Но тем не менее имущественные различия, социальные различия колоссальны.