Николай Карпов - Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

Как показало дальнейшее исследование, Иван Сорокин начинал свою военную службу в 1-м Таманском полку, а значительную часть ее, всю 1-ю Мировую войну, провел в 3-м Линейном полку. Выяснилось, что в архиве хранится послужной список прапорщика И. Л.Сорокина. Почти 90 лет он ни разу никому не выдавался.

Из него следует, что условно военную службу И.Л.Сорокин начал до окончания военно-фельдшерской школы, когда ему еще не исполнилось 18 лет, необходимых для приписки в подготовительный разряд. Для выпускников военно-фельдшерской школы уже получивших начальную военную подготовку делалось исключение. Поэтому приказом №1 от 1.01.1901 г. он был приписан к 1-му Таманскому полку, в подготовительный разряд.

Оставшиеся до окончания военно-фельдшерской школы 5 месяцев пролетели быстро, и 31 мая 1901 г. Иван Сорокин успешно закончил ее. Потом были двухнедельные выпускные экзамены, которые закончились 14 июня, и военно-медицинским инспектором Кавказского округа Иван Сорокин был утвержден в звании младшего медицинского фельдшера. Нескольких человек его однокашников были аттестованы аптекарскими фельдшерами. После учебы полагался отпуск и прохождение практики медицинской работы в объеме полученной специальности. Поэтому уже через неделю по прибытии в родную станицу Иван Сорокин вел прием больных в станичном фельдшерском пункте.

Работал молодой фельдшер с большим желанием, но больных было мало, а если и были, то за помощью обращаться не спешили, работали до последней возможности, позабыв про свою хворь. У Сорокина была походная фельдшерская бричка, и он мог на ней выезжать на экстренные вызовы и для посещения больных на дому. Но чаще всего он ездил верхом, санитарная сумка с необходимым запасом средств оказания доврачебной помощи у него всегда была приторочена к седлу. Если фельдшера не было в медпункте, люди знали, где искать его, он или косил, или пахал с отцом в 2-х километрах от станицы. Случалось принимать и роды и «дежурить» во время праздников на кулачных боях, а иногда быть их непосредственным участником. Однажды за победу они с братом даже получили приз — ведро вина.

Заканчивалось время, отведенное для отпуска и практики в родной станице, и Ивану Сорокину нужно было принимать решение — работать и дальше станичным фельдшером или пойти в армию. Поскольку действительная служба у него должна была начинаться только в 21 год, а ему было всего 18, он мог быть зачислен только на правах вольноопределяющегося [13] Лица, добровольно поступившие на воинскую службу после получения высшего или среднего, в отдельных случаях незаконченного среднего образования. Имевшие высшее образование назывались вольноопределяющимися 1 разряда и обязаны были прослужить один год. Остальные имели 2-й разряд и служили два года. Вольноопределяющиеся, по сравнению с прочим рядовым составом, имели ряд льгот. В частности, им был положен сокращенный срок выслуги в чинах и право жить на собственные средства и вне казарм. Вольноопределяющиеся после окончания службы держали экзамен на звание младшего офицера (прапорщика) запаса. . По истечении 3-х лет службы и при наличии вакансии он мог быть произведен в 1-й класс чиновника военного ведомства, а при отсутствии таковой переименовывался в кандидаты на классную должность. Данное повышение он и получил 3-го января 1906 г. Но это было уже после Русско-японской войны.

Иван всей душой стремился в армию и, несмотря на уговоры родителей, решил идти служить. По сложившейся традиции проводы в армию были красивым, трогательным и очень важным в жизни каждого молодого казака ритуалом. По приговору станичного сбора «стариков» молодых казаков направляли служить в свой территориальный полк, и это воспринималось как беспрекословная обязанность, словно он для того и рожден был. Ведь служил его отец, служили дед и прадед, служили братья, родственники, соседи, служили все казаки его станицы, поэтому и он должен служить, а почему — об этом мало кто задумывался. Призыв в первоочередные полки в то время непременно означал службу на далекой российской границе, где стояли Кубанские конные полки и пластунские батальоны. Они охраняли ее от нападений со стороны Турции, Персии и Афганистана. Проводы неизменно сопровождались многодневными весельем и гульбой всей родни уходящего казака.

В такие дни «гуляла» вся станица, она ежегодно отправляла на службу несколько десятков своих будущих воинов, достигших 21 года. Боевые песни, как главный элемент всякого казачьего застолья, — не смолкали. Старики, отцы и уже отслужившие казаки-родичи веселыми тостами бодрили новобранцев и наказывали заслужить «чин урядника». И только их жены да матери порою, скрывая от других, нет-нет, да и проливали слезы. Но чтобы пролил слезу сам уходящий на службу казак — этого не бывало.