Наталья Пушкарева - Бытовое насилие в истории российской повседневности (XI-XXI вв.)

Средневековье:

«если не найдется девства у отроковицы...»

Тип преступлений, известный в юриспруденции как dehonestatio mulieris (обссчещенис, оскорбление чести), появился в русском феодальном законодательстве уже в XI в. и в процессе эволюции приобрел широкую шкалу вариаций. Опустим общую характеристику тех проступков, что касаются оскорбления чести невинной девушки или женщины — поскольку это рассмотрено нами ранее, [10] Пушка рева //. Л. Женщины Древней Руси. М., 1989. С. 142—152; Исаев И. А. Граж- •мнекос и семейное право // Развитие русского права в XV — первой половине XVII в. / • ни ред. В. С. Нерсссянц. М., 1986. С. 151—157. и остановимся лишь на тех, что касались целомудрия девушки и верности супруги. Каковы наиболее ранние упоминания в древнерусских памятниках о сороме (позоре, сраме, срамоте) — нарушения целомудрия «девой» и супружеской верности «мужатицей»?

Самым ранним древнерусским документом, упоминающим постыдность утраты целомудрия и нарушения супружеской верности, является Устав князя Ярослава Владимировича (в той его части, в которой говорится о преступлениях против нравственности): «Аще у отца и матери, дщи девкою дитяти добудет, обличив ю, понята в дом церковный, а чим ю род окупить» (ст. 4). Обращение к этому тексту показывает, что именно с начала XI в. на Руси началась контаминация обыденных практик и индоктринирусмых православием норм морали. Заимствованные из византийских нормативных кодексов, они предоставили только и именно мужчинам определять наличие или отсутствие верности в браке и до брака.

Супружеская неверность в римском праве предполагала нарушение /их tori (Jus — право, torus — постель), [11] Adultery. Catholic Encyclopedia, http://www.newadvent.org/cathen/01163a.htm . которое принадлежало исключительно мужу. Когда проступок совершала замужняя женщина, юридическую ответственность за него нес тот, кто решался на нарушение jus tori, принадлежавшее мужчине (отцу девушки, мужу женщины). Когда на адюльтер шел муж замужней женщины, то он нес ответственность перед мужем любовницы (связь женатого мужчины с незамужней имела только нравственную оценку). [12] " Павлов А. С. Личные отношения супругов по греко-римскому праву // Ученые втиски императорского Казанского университета. Казань, 1865. Т. 1. С. 96.

В Древней Руси мужчина считался прелюбодеем лишь только тогда, когда имел на стороне не только возлюбленную, но и детей от нес, при • том он нес ответственность не перед женой и даже не столько перед мужем любовницы, сколько... перед епископом и верховной светской властью: «ащс муж от жены блядст, епископу в вине, а князь казнит». [13] Устав князя Ярослава Владимировича. Ст. 8 // Российское законодательство X- XX веков. М., 1984. Т. 1. С. 267; Владимирский-Буданов Л/. Ф. Хрестоматия но истории русского права. Ярославль, 1872. Вын. 1. Ст. 6. С 224. Иными словами, штраф за совершенный поступок шел церкви, а размеры и саму необходимость уплаты штрафа определял князь. Жена неверного мужа в древнерусском обществе вряд ли имела право на выражение недовольства. В летописи есть запись о том, что великий князь Мстислав Владимирович (1076-1132), сын Владимира Мономаха, «не скупо жен посещал, и она (княгиня), [14] Как водится, летопись даже имени ее не сохранила, знаем только отчество — Дмитриевна (она было дочерью знатного новгородца Дмитрия Завидовича и родила Мстиславу и сыновей, и дочерей). ведая то, нимало не оскорблялась...» («не оскорблялась» — с точки зрения мужчины-лстогшсца). «Ныне же, — продолжил он (согласно летописи), — княгиня как человек молодой, хочет веселиться, и может при том учинить что и непристойное, мне устеречь уже неудобно, но довольно того, когда о том никто не ведает, и не говорит». [15] Татищев В. II. История Российская. СПб., 1768. Т. II. С. 242;ДубакинД. Влияние христианства на семейный быт русского общества в период до времени появления «Домостроя». СПб., 1880. С. 59.

Замужняя женщина в Древней Руси считалась нарушившей супружескую верность, едва только вступала в связь с посторонним мужчиной. Ее супругу просто предписывалось как-то острасгить се легкомыслие, более того, муж, простивший прелюбодейку («волю давший си»), еще и должен был понести особое наказание. [16] Вопросы Кирика, Саввы и Ильи с ответами на них Нифонта, епископа Новгородского // Русская историческая библиотека. СПб., 1908 (далее — ВК). Т. II. Стб. 69—70. С. 41-42, 58. Чтобы не нарушать утверждаемого и желанного священникам порядка вещей, супругу предлагалось развестись с изменщицей — и чем раньше, тем лучше: «Лще ли жена от мужа со иным, муж не виноват, пуская ю...». [17] Там же. Стб. 82,92. С. 43-44. Примечательно: тезаурус древнерусских памятников не именовал прелюбодеяние изменой, говоря о нахождении женщины «со иным». В таких же выражениях говорилось о прелюбодеянии и в средневековых европейских документах: ведь и сам термин «адюльтер» происходит от латинских лексем ad (к) и alter (другой, менять) и означает «уход к другому». [18] Из истории русских слов. Словарь. М., 1993. С. 16.