Наталья Пушкарева - Бытовое насилие в истории российской повседневности (XI-XXI вв.)

В конечном счете именным указом от 20 сентября 1752 г. повслсва- лось выносить решение о неправильных браках на основании Священного Писания, а не на собственных рассуждениях, [267]то есть покушение на жизнь супруга оставалось среди причин развода. В проектах Уложения среди смягчающих причин убийства жены все же значилось прелюбодеяние, если муж застанет свою жену в прслюбодействс, то в этом случае мужа предполагалось отослать к церковному покаянию на месяц, [268]жена, однако, такой привилегией воспользоваться не могла.

Накопившиеся проблемы церковного управления, а также постоянные трудности юрисдикции между церковными и светскими властями по делам о супружеском насилии и прелюбодеянии получили свое отражение в царствование Екатерины II, особенно в наказах. В наказе Синода своему депутату (1767 г.) рекомендовалось, чтобы такие дела рассматривались в светских командах, также наказывались и отсылались к духовным властям только для производства дела о разводе. [269]Насколько противоречивой была ситуация, видно из указа от 15 мая 1767 г., по которому, наоборот, светским властям запрещалось вмешиваться в «партикулярные несогласия» между мужем и женой, за исключением дел, касающихся краж и грабитсльств, и отсылать их к духовным властям. [270]Таким образом, попытка духовных властей сосредоточиться только на духовной стороне брачных отношений не была успешной, ведь в системе, где церковь также являлась частью государственного механизма, обязанности распределялись функционально, иначе говоря, все брачные отношения автоматически относились к ведению церкви. В то же время в рамках своего цивилизационного проекта Екатерина пыталась «смягчить» нравы и прописать обязанности супругов в соответствии с новым представлением о просвещенном гражданине.

В «Уставе благочиния» (1782 г.) должности мужа и жены отнесены к общественным обязательствам. Муж «да прилепится к своей жене в согласии и любви, уважая, защищая и извиняя ея недостатки, облегчая ея немощи доставляет ей пропитание и содержание по состоянию и возможности хозяина»; жена «да пребывает в любви, почтении и послушании к еиоему мужу; и да оказывает ему всякое угождение и привязанность аки хозяйке». [271]Екатерина была, однако, весьма внимательна к супружеским отношениям и особенно к негативным их проявлениям, что хорошо видно из ее проекта Уголовного уложения, относящегося к концу 1770-х гг. Следуя сложившейся в уголовном праве XVIII столетия традиции, Екатерина рассматривает убийство мужем жены как неумышленное смертоубийство. Особенностью же ее проекта является эксплицитное выделение этого состава в отдельную статью под классификацией неумышленное убийство но неосторожности в группе одинаковых составов: если родители детей, или начальник подчиненного, или «муж от невежества или иной причины станет бить жену» и в результате такого «неосторожного наказания» ребенок, подчиненный или жена лишится жизни, то такой убийца подлежит лишению чести или состояния, тюремному заключению и ссылке на каторгу но церковном покаянии. [272]Наказание неизмеримо более жесткое, чем в предыдущих проектах Уложения, что, вероятно, для того времени, сообразно распространенным идеям соответствия наказания преступлению, можно рассматривать как признание серьезности преступлении. Екатерининский проект Уголовного уложения признает и неумышленное увечье но неосторожности с теми же составами: если муж «от невежества» или но иной причине станет бить жену и она останется увечной навсегда или жизнь ее в опасности, то преступник (изувечник) подлежит лишению чести или состояния и тюремному заключению. [273]Можно смело утверждать, что это первое официальное признание недопустимости побоев в семье в отношении жены. Интересно, что Екатерина признает причину побоев в «невежестве» мужа, еще раз предполагая, что человек просвещенный такие действия совершать не будет. Важно добавление «но иным причинам», которое криминализирует любые формы побоев, исключая возможность физического воздействия «но причине» и окончательно лишая мужчину права «исправлять» своих домашних силовыми методами. Официальная же юридическая литература последней четверти XVIII — начала XIX в. сходилась во мнении, что «мучитсльскос обхождение» есть правильная причина развода. [274]

Приведенная выше характеристика российского права свидетельствует, что в изучаемый период законодательство не содержало конкретных

и точных норм, запрещавших супружеское насилие, кроме запрещения смертоубийства и покушения на жизнь супруга. Патриархатная система предполагала возможность (в случае буквального толкования Евангелия) использования методов физического воздействия на жену (и других домашних) в целях любовного исправления, женщина же не имела права применять какие-либо методы для самозащиты, ибо они автоматически рассматривались как покушение на мужчину и власть и, следовательно, нарушение светского и божественного законов. Правда, на практике побои и другие формы насилия над женой (например, принудительное пострижение в монастырь, о чем речь пойдет далее) принимались судом как причина для развода или, по крайней мерс, увещевания мужа к «законному» сожительству, под которым подразумевалась согласная жизнь в «дружестве». Рассмотрим теперь механизмы функционирования данной системы.