Кирилл Соловьев - Самодержавие и конституция

Бюджетное право – важный инструмент давления Думы на правительство. Министры всегда помнили о том, что им могли отказать в кредитах, не предоставить дополнительных средств. И депутаты помнили, что у них была возможность предъявить ультиматум правительству. В январе 1910 года А. И. Гучков писал своему однопартийцу А. И. Звегинцеву: «Подготовьтесь к тому ультиматуму, который мы поставим военному ведомству, когда оно придет за новыми кредитами». Несколько дней спустя он развил свою мысль: «Все думаю о тех чрезвычайных кредитах, за которыми к нам обращается правительство на нужды обороны. Никак не следует упустить случай, чтобы поставить, как говорили в освободительную эпоху, свои требования. Начать следует с экзамена ведомства о состоянии дел и о предположениях на будущее. Представляю себе, что мы устроим систематический ряд интимных бесед по отдельным отраслям… Может быть, благодаря нужде правительства в новых кредитах нам удастся ухватить быка за рога». Иногда бюджетное право становилось орудием, направленным непосредственно против Николая II. Например, в июне 1912 года после приема у царя, который показался депутатам чересчур холодным и нелюбезным, октябристы решились отказать в бюджетных ассигнованиях на церковноприходские школы, на чем император настаивал. Вопрос о кредите даже не был поставлен в повестку дня. Епископ Евлогий добился исправления этого «недоразумения». Однако «не успели… и приступить к… обсуждению (законопроекта. – К. С .) – депутаты стали поодиночке ускользать, и, когда время подошло к голосованию, кворума не было. Поддержать церковноприходские школы III Дума не пожелала».

За время работы Думы бюджет существенно изменился. Так, в 1899–1905 годах военные расходы выросли на 35 %, а в 1906–1911 – на 82 %, смета Министерства народного просвещения в 1899–1905 годах выросла на 35 %, в 1906–1911 – на 116 %, в 1899–1905 годах расходы на субсидирование земледельцев увеличились на 39 %, в 1906–1911 – на 102 %. «Как вы видите, действительно, две отрасли хозяйства растут у нас несравненно быстрее, чем прежде, и в этом, быть может, заслуга народного представительства».

Наконец, благодаря бюджетным прениям менялась сама власть, которая училась диалогу с Думой, осознавая, что лишь в диалоге с депутатами она могла обеспечить собственные жизненные интересы. И депутатам приходилось приноравливаться к правительственной точке зрения. Член ЦК партии кадетов, думский журналист А. В. Тыркова-Вильямс вспоминала: «Бюджетные прения неизбежно втягивали, толкали депутатов на реальную работу, которая без сотрудничества с бюрократией была невозможна. Дело шло уже не об отвлеченных препирательствах с правительством, не об идеологических на него наскоках, как это было в первых двух Думах, не о межфракционных стычках, волновавших Третью Думу в первые месяцы ее существования. Теперь народные представители должны были обсудить насущные, ежедневные потребности государственного хозяйства, выражавшиеся в сотнях миллионов рублей. Цифры были красноречивее ораторов. Они говорили о размахе русской жизни, которую члены Думы на себя взяли. Для народных представителей первые бюджетные прения были своего рода государственным экзаменом».

Само понятие «лоббирование» (lobbying, от англ. lobby – кулуары, приемная) возникло в США в начале XX века. К этому моменту лобби уже давно существовали и успешно отстаивали позицию различных групп интересов при принятии решений государственной важности. Они обращались к депутатам Конгресса, правомерно ожидая от них поддержки собственных проектов. Годами занимаясь такой деятельностью, лобби обрастали связями, отстраивали отношения с органами государственной власти и средствами массовой информации, постепенно становясь частью политической системы. По оценке Дж. Г. Бирнбаума, в 1991 году в США было 80 тысяч зарегистрированных лоббистов. В начале 2000‐х только в Вашингтоне их было более 12 тысяч. Схожая ситуация имела место и в Европе. По подсчетам газеты «Таймс», в 1970 году в английской палате общин по меньшей мере 218 депутатов непосредственно отстаивали частные интересы. Лобби складывались и в императорской России.

Одно из наиболее влиятельных было связано с интересами землевладения. В Третьей и Четвертой Думе большинство народных избранников жили за счет земельной ренты. В Третьей Думе было 360 таких депутатов, в Четвертой – 354. Чаще всего это были крупные землевладельцы, что придавало особый статус Постоянному совету Объединенного дворянства. Его лидеры не скрывали своих взглядов, преимущественно связанных с интересами сословия. Н. Е. Марков, например, признавался, что отстаивал прежде всего дворянскую точку зрения.