Саймон Себаг-Монтефиоре: Екатерина Великая и Потёмкин: имперская история любви

Сначала из кареты показались босые ноги, затем сам больной в наполовину расстегнутом халате. Этот халат был знаменит – все знали, что Потёмкин часто встречал царственных особ и послов босиком, в небрежно накинутом халате. Несмотря на страшные муки, больной сохранил свою невероятную славянскую красоту и густую шевелюру, некогда считавшуюся лучшей во всей империи. За чувственный греческий профиль в молодости его прозвали Алкивиадом [1] [1] Все примечания можно найти на сайте автора http://www.simonsebagmontefiore.com и ЛитРес. Издатель и автор ради удобства читателя решили не приводить их в бумажном издании книги. . Но теперь прекрасные седые волосы были мокры от обильного пота и прилипли к пылающему лбу. Это был статный человек-великан. Всё в нем казалось чрезмерным, колоссальным, первозданным, но из-за пылавших в груди желаний и безрассудного потакания всем своим прихотям тело Потёмкина оплыло, а лицо постарело. У князя, как у Циклопа, был только один глаз, второй, поврежденный, ничего не видел, и поэтому князь походил на пирата. Грудь его была широкой и волосатой. Некогда сильный, как стихия, человек, этот величественный зверь, превратился в изнемогающую гору плоти.

Графиня вышла из кареты следом, она держала князя за руку, вытирала его горячий лоб. Слезы градом катились по ее курносому скуластому лицу с чувственными губами.

Князь встал босиком на траву, слегка пошатываясь и опираясь на своих казаков, а потом медленно опустился на землю.

Человек, который в изнеможении лежал в этой дикой степи, был не кто иной, как светлейший князь Священной Римской империи Григорий Александрович Потёмкин, предполагаемый муж российской императрицы Екатерины Великой, любовь всей ее жизни, фаворит, соправитель ее империи, разделявший ее мечты. Он был князем Таврическим, фельдмаршалом, главнокомандующим Российской армии, великим гетманом Екатеринославского и Черноморского казачьих войск, главнокомандующим Черноморским и Каспийским флотом, президентом Государственной военной коллегии, наместником южных губерний; он мог бы стать правителем Польши или какого-то другого собственноручно созданного княжества. Светлейший, как его называли в Российской империи, правил вместе с Екатериной Второй почти двадцать лет. Другие определения князь отрицал, и историки до сих пор не знают подробностей. Екатерина, переживавшая кризис, заметила остроумного молодого человека и призвала его к себе, сделав своим любовником. Когда любовная история закончилась, он остался ее другом, партнером, министром и стал соправителем. Она всегда боялась, уважала и любила его, но их отношения были непростыми. Она звала его «колоссом», «тигром», «кумиром», «героем», «величайшим оригиналом» [2]. Он был ее «гением» [3], во много раз увеличившим империю, создавшим Черноморский флот, завоевавшим Крым, добившимся победы во второй Русско-турецкой войне, основавшим великие города – Севастополь и Одессу. Со времен Петра Первого в России не было второго такого успешного государственного деятеля – как в мечтах, так и в делах. Светлейший был сам себе хозяин и диктовал свои правила – иногда руководствуясь вдохновением и будучи чересчур идеалистичным – и строил свой собственный мир. Его власть зависела от Екатерины, но он мыслил и вел себя как один из суверенных правителей Европы. Потёмкин очаровывал европейских чиновников и правителей своими титаническими достижениями, энциклопедическими знаниями и тонким вкусом, в то же время шокируя их своим высокомерием, распутством, леностью и любовью к роскоши. Враги ненавидели его за могущество и непредсказуемость, но даже они признавали его недюжинный ум и творческий подход.

Путешественники находились на дороге между Яссами (теперь в Румынии) и Кишиневом (теперь в Республике Молдова). Эта местность, раньше принадлежавшая султану Османской империи, и была завоевана Потёмкиным. Даже сегодня туда нелегко добраться, но вряд ли там что-то сильно изменилось за прошедшие двести лет [4].

Справа зеленела долина, в отдалении виднелись заросшие кустами курганы, поросшие высокой степной травой, сегодня почти исчезнувшей. Слева в туман убегали холмы, покрытые лесом. Дорога, на которой остановилась процессия, уходила вниз между густыми кустарниками и терялась вдалеке. Потёмкин, любивший ездить в экипаже ночью под дождем [5], попросил остановиться в этом диком и живописном месте [6].

Его свита была не менее примечательной. Сочетание экзотики и цивилизованности в людях, сопровождавших в тот день Потёмкина, отражало его собственную противоречивость. «Князь Потёмкин – это символ необъятной Российской империи, – говорил хорошо знавший его принц де Линь. – В нем то же сочетание диких бесплодных степей и золотоносных жил» [7]. Придворные – ведь он был почти государем – стояли посреди степи, Екатерина в шутку называла его окружение «птичником» – не то царским, не то скотным двором [8].