Ольга Тогоева: Еретичка, ставшая святой. Две жизни Жанны д’Арк

Изучение процесса «рождения» нового святого — задача увлекательная, но вместе с тем исключительно сложная. В подобном исследовании интерес вызывает прежде всего возможность понять многие особенности мировосприятия людей прошлого: их систему ценностей, социальные, религиозные и политические симпатии. Сложность же такой работы заключается в том, что процесс «превращения» обычного человека в святого всегда предполагает создание определенной легенды, составные части которой заранее и хорошо известны его непосредственным участникам, однако далеко не всегда соответствуют реальным событиям прошлого. Прежде всего они, безусловно, отражают особенности религиозности как современников предполагаемого святого, так и их потомков. Вместе с тем элементы подобной легенды на том или ином этапе ее развития могут не совпадать с нормами канонического права, являющимися основой любой официальной канонизации, вследствие чего возникает необходимость их ревизии и адаптации. Причины такого несовпадения чаще всего кроются в политической истории того региона, в границах которого начинает складываться культ святого, в особенностях политической культуры общества, претерпевающей большие или меньшие изменения на протяжении столетий и активно влияющей в том числе и на представления о святости. В редчайших случаях от начала почитания потенциального святого до момента его официального признания церковью проходит всего несколько лет или десятилетий, значительно чаще это событие откладывается на века.

Именно такую ситуацию мы наблюдаем в случае с канонизацией Жанны д’Арк, личность которой и связанные с ее появлением на политической сцене события по праву считаются одним из главных «мест памяти» не только французской, но и общеевропейской истории [10] Не случайно статья о Жанне д’Арк была включена в семитомное издание «Места памяти» под редакцией Пьера Нора, опубликованное во Франции в 1984–1992 гг.: Winock М. Jeanne d’Arc // Les lieux de mémoire / Sous la dir. de P. Nora. III: Les France. T. 3: De l’archive à l’emblème. P., 1992. P. 675–733. . Значение ее феномена не меняется от того, идет ли речь о деконструкции уже сложившегося национального мифа или об уточнении элементов, составляющих национальную идентичность современных французов [11] Уваров П. Ю. История, историки и историческая память во Франции // Отечественные записки. 2004. № 5 (20). С. 206–208. . И в том, и в другом случае остается совершенно очевидным, что фигура Орлеанской Девы — плоть от плоти прошлого Франции, ее политической истории — не только средневекового, но и значительно более позднего периода, когда память о ней служила интересам самых различных, порой диаметрально расходящихся во взглядах группировок [12] См. также: Тогоева О. И. Почему нас привлекают исторические секреты; Rigolet Y. Entre procès d’intention et générations succesives: historiographie du mythe Jeanne d’Arc de la Libération à nos jours // De l’hérétique à la sainte. Les procès de Jeanne d’Arc revisités / Éd. par F. Neveux. Caen, 2012. P. 249–271. .

Вместе с тем, и это обстоятельство ни в коем случае не следует сбрасывать со счетов, для нас, людей XX–XXI вв., Жанна д’Арк является святой, в 1894 г. признанной Ватиканом Достопочтенной, в 1909 г. ставшей Блаженной, а в 1920 г., наконец, канонизированной официально. Таким образом, политическое прочтение ее образа на протяжении по крайней мере двух последних столетий пребывает в неразрывной связи с его сугубо религиозным восприятием. Именно так феномен Девы традиционно интерпретируется в научном сообществе, для представителей которого она остается прежде всего «святой конца XIX века» [13] Winock М. Op. cit. Р. 676; Dalaran J. Le troisième procès de Jeanne d'Arc H Images de Jeanne d'Arc / Sous la dir. de J. Maurice et D. Couty. P., 2000. P. 53–65. .

Ни в коем случае не пытаясь опровергнуть данное заключение, замечу, что само явление святости, тем не менее, принадлежит к категориям большой длительности ( la longue durée ): оно относится к разряду понятий, существующих на протяжении всего развития культуры, то становясь ее центром, то оказываясь в маргинальном положении. Иными словами, исследование процесса «превращения» того или иного конкретного персонажа прошлого в святого предполагает не только утверждение существования некоего исторического явления, не только описание событийной стороны дела, но в первую очередь попытку его рассмотрения в динамике — в развитии, которое совсем не обязательно при этом окажется поступательным.

Именно такой подход к изучению формирования образа святой Жанны д’Арк представляется мне наиболее актуальным. Прежде всего потому, что Орлеанская Дева была и остается единственной католической святой, осужденной церковным судом за ересь в 1431 г., реабилитированной в 1456 г. и официально канонизированной в начале XX в. Уже одно это обстоятельство вызывает исследовательский интерес и заставляет задуматься о том, что обстоятельства и условия формирования ее культа были в высшей степени неординарными, если не уникальными. Не менeе важным является и то обстоятельство, что XVI–XVIII вв. традиционно считаются в историографии периодом практически полного забвения Орлеанской Девы во Франции [14] Winock M. Op. cit. P. 680. Лишь в самые последние годы данная точка зрения была поколеблена: Bouzy О. Manuscrits inutiles et auteurs inconnus: la transmission du souvenir de Jeanne d'Arc du XVe au XVIIIe siècle // BA. 2002. № 26. P. 23–58; Idem. Le souvenir des procès dans rhistoriographie de Jeanne d'Arc // De l’hérétique à la sainte. P. 235–247. . Рассмотрение ее истории через понятие святости, категорию большой длительности, позволит, с моей точки зрения, существенно расширить наши представления о восприятии Жанны д’Арк на разных этапах французской истории, восполнив явные пробелы в изучении данной проблемы и уточнив ее отдельные вопросы. Оно также позволит совместить в рамках одного исследования историю сложных связей и взаимодействия религиозных и политических идей, оказывавших влияние на понимание святости французами на протяжении нескольких веков.