Коллектив авторов - Незримый фронт Отечества. 1917–2017 [Книга 2]

А нас ждали новые дела. Прямо из суда мы с Сергеем Веревкиным-Рахальским спешили уже на мероприятия по делу о контрабанде на таможне.

В разгар работы по «Игроку» и барменам гостиниц «Европейская», «Ленинград» и «Астория» мы получили сообщение, что среди евреев, собирающихся в ближайшее время выехать на постоянное жительство в Израиль, ходит слух, что на таможне существует «окно», через которое можно контрабандно вывозить ценности. В это же время получили анонимное письмо из-за границы, в котором автор сообщал, что его родственник при выезде на постоянное место жительства в Израиль заплатил таможеннику за то, что тот пообещал пропустить его вещи без досмотра, но своего слова не сдержал.

Начальник отделения Ким Васильевич Голубков поручил проверку этого сигнала моему подшефному Сергею Веревкину-Рахальскому. Тот, с присущей ему энергией, начал «рыть землю». Периодически я интересовался у Сережи, как идут дела, и он с великим энтузиазмом начинал излагать громадье своих планов. Таких планов и у меня самого был вагон и маленькая тележка.

— Молодец, Серега, дерзай!

И он действительно дерзал. В результате кропотливой и настойчивой работы смог выйти на таможенника, подозреваемого в том, что был соучастником вывоза ценностей за границу. Для этого Сергею пришлось изучить более 1000 выездных дел, чтобы вычислить анонима, а через него и родственника, выехавшего в Израиль. Только после этого он смог выйти на двух таможенников, подозреваемых в контрабанде. Уже в ходе проверки этих лиц Сергей выяснил, что один из них — по фамилии Гавриков — периодически встречается в городе с евреями, планирующими переехать за границу.

Таможенник оказался непрост, и для его успешной разработки Сергею пришлось немало попотеть. По моим наблюдениям, Сергею, как, впрочем, и мне, удача редко сама плыла в руки, всего надо было добиваться исключительно тяжелым и упорным трудом, преодолевая бесконечное количество барьеров. Слава Богу, трудолюбия, профессионализма, энтузиазма, веры в правоту своего дела и жизненной энергии ему было не занимать.

Наш таможенник в прошлом служил в погранвойсках, уволился в чине капитана, владел несколькими языками, в том числе китайским. Вся пикантность ситуации заключалась в том, что на тот момент, когда на него вышел Сергей, он являлся агентом органов госбезопасности и находился на связи у одного из руководящих сотрудников Ленинградского управления КГБ. Доложили этому руководителю наши наблюдения в отношении его помощника. Он внимательно изучил материалы и сказал, что основания для подозрений действительно серьезные, и надо брать таможенника в разработку.

Да и в дальнейшем он неоднократно помогал нам в работе по этому объекту. В частности, запомнился трагикомический случай, когда Сергей ценой великих усилий смог вшить Гаврикову в зимнюю шапку радиозакладку, чтобы того было легче поймать с поличным на контрабанде. Естественно, что, по закону «падающего бутерброда», Гавриков поменял эту шапку на новую на следующий же день. Сергею вновь пришлось с еще большими усилиями изымать технику из шапки, для чего была разработана целая операция.

В то же время к молодому сотруднику нашего подразделения Валере Плещенко попала информация, что собирающийся выехать за пределы страны Ефим Могилянский намерен вывезти так называемый черный бриллиант. Когда он приобрел билеты на самолет в Вену, мы увидели, что он вылетал в смену нашего таможенника Юрия Ивановича Гаврикова. Необходимо было убедиться, что это — не случайное совпадение. По существующим правилам в аэропорту «Пулково», вылетающие с багажом пассажиры должны были предоставить его для таможенного досмотра накануне дня вылета, а после досмотра багаж отправляли на склад и на следующий день загружали в самолет. Мы попытались проконтролировать поведение Гаврикова во время таможенного досмотра багажа Могилянского, но он работал на пару с другим таможенником, и никто ничего подозрительного в его поведении не заметил. Правда, кому-то из нас показалось, что Гавриков одну из коробок досмотрел поверхностно, и Сергей предложил ночью проникнуть на таможенный склад, чтобы проверить этот багаж. Сказать легче, чем сделать; но тем не менее за следующие полдня мы успели получить разрешение на проведение этого мероприятия и подготовиться к нему с технической точки зрения.

Глубокой ночью Сергей Веревкин-Рахальский, Валера Плещенко и я появились в районе таможенного склада. Игорь Сухих, наш «подкрышник» в аэропорту, прикрывал нас снаружи на всякий случай. Перекусив пломбу на двери склада отмычкой, мы вскрыли замок. На складе довольно быстро нашли багаж двух интересовавших нас пассажиров, выезжающих на постоянное жительство в Израиль. Быстро приступили к осмотру вещей Могилянского. Увы, но нас ожидало разочарование… Ценностей в нем не было. На свой страх и риск решили досмотреть вещи и второго пассажира — раз мы уж здесь. О, удача! Большая коробка из-под цветного телевизора была битком набита ценностями: иконами, изделиями Фаберже и ювелирными украшениями других известных мастеров. Кроме того, там оказалась небольшая картина в металлической раме, выполненная мозаикой, которая в последующем была признана экспертами Эрмитажа в качестве национального достояния. Шепотом прокричали «у-р-а!», обнялись. У меня с собой был фотоаппарат, чтобы, в случае обнаружения контрабанды, все сфотографировать и показать потом руководству. Но вещей было очень много, и у нас явно не хватало времени на проявление пленки и печатание фотографий. Оставив других любоваться ценностями, я побежал на улицу, где из телефона-автомата позвонил домой Киму Васильевичу и сообщил о находке. На складе мы с ребятами сплясали танец радости вокруг коробки, сверкающей золотом и серебром. Аккуратно упаковали коробку, и счастливые перешли со склада в здание аэропорта ждать дежурную машину из Управления. Просто так сидеть и ждать — нет никакой возможности, радость удачи требует выхода. Заходим в буфет и скидываемся. Выясняется, что среди нас нет ни одного родственника Рокфеллера, а собранной нами суммы хватает ровно либо на 100 граммов водки либо на четыре бутерброда. Двух мнений в нашем коллективе не бывает — без колебаний берем эти 100 грамм и пускаем по кругу — за удачу. Я закусываю рукавом, ребята — сигаретой. Вскоре и машина подъехала.