Коллектив авторов - Незримый фронт Отечества. 1917–2017 [Книга 2]

Сейчас он вспомнил фамилию напарника по ассоциации, но вряд ли ему удалось бы это в другое время и в другой обстановке. В батальоне Васю называли «Не я» или, в зависимости от обстоятельств, «Не он», что служило поводом для многих шуток и розыгрышей. Например, подходит сержант и спрашивает: «Кто пойдет за почтой?». «Не я!» — почти с восторгом отзывается весь взвод. И Вася, изрыгая проклятия в адрес «этих ублюдков», отправляется за почтой.

А дело было в том, что при знакомстве Лопатин каждому с какой-то затаенной гордостью говорил, что он родом из городка, где-то за Костромой, с древним названием Нея…

Когда окопы были отрыты, приехала полевая кухня. Воронов, получив полкотелка горячей каши, не смог ее есть. Он повалился на дно окопа. Болели руки, ноги, спина, перед глазами мелькали покрытые толстым слоем пыли сапоги, лопата, комья земли. На дне окопа было прохладно, пахло сыростью, глиной. Он впал в какое-то странное забытье, когда стирается грань между «я», глубоко запрятанным в глубине души, и внешним миром.

А минут через пятнадцать налетели «Юнкерсы». Воронов лежал на дне окопа и смотрел, как черные капельки бомб падали вниз, постепенно становясь все крупнее и крупнее. И одна из них летела именно в его окоп. Неотвратимо, неумолимо. Он буквально взвыл от бессилия и невозможности повлиять на неизбежное, и на мгновение закрыл глаза. Но бомба взорвалась метров в десяти, слегка присыпав сброшенной ударной волной с бруствера отрытой землей. Позже выяснилось, что никто не погиб и только два человека были легко контужены.

Воронов сидел, не в силах унять дрожь в ногах. Из глаз текли слезы. Подполз Вася Лопатин и схватил его за гимнастерку.

— Ты понял? Комбат спас нас. Что было бы с нами в поле?

Да, тогда он многое понял, и многое впоследствии пригодилось ему во время нелегкой армейской жизни.

Зазвонил телефон.

— Можешь расслабиться, — раздался нервный голос начальника штаба. — Цель повернула на восток, но дивизион до приказа не распускать!

Воронов про себя матюгнулся. «Разберитесь сначала с обстановкой, а потом тревоги объявляйте и приказы отдавайте!» — подумал он. Посмотрев на сидящих за экранами солдат, он вспомнил, что они еще не завтракали, и после некоторого колебания дал команду накормить личный состав.

«Возьму ответственность на себя. В конце концов, мне нечего терять, фактически я уже за штатом, и сразу, как только командир дивизиона вернется с полигона, подпишут приказ о моем увольнении», — думал он.

Хрущёв, затеяв очередной эксперимент в армии, приказал уволить старших офицеров без высшего образования. Сколько таких служак, прошедших до офицерского звания с десяток лет нелегкой солдатской службы, для которых армия стала родным домом и смыслом всей жизни, оказались за бортом!

«Специальности, пригодной для гражданской жизни, у меня нет, образования нет», — невесело размышлял Воронов, — «Пойду в управдомы. Если возьмут. Или дворником стану».

Да, техника сейчас стала сложной. Он вспомнил, как один из молодых офицеров, объясняя другому тонкости настройки полосовых фильтров, произнес фразу, глубоко задевшую самолюбие Воронова: «Это так просто, что даже наш Дед поймет».

Дед… Так молодежь называла его между собой. Но разве каждый, включая электрическую лампочку, знает особенности конструкции генератора? Он же может другое: в боевой обстановке выжать из людей максимум того, на что они способны или даже больше, и добиться выполнения поставленной задачи…

Раздался шум, послышались голоса вразнобой, а после команды «Стройся!» — мерный и постепенно затухающий стук солдатских сапог.

Воронов вышел из кабинки, присел на ступеньки и закурил. В ослепительно ярком небе сверкало еще более яркое солнце.

1 мая 1960 г.

6 часов 20 минут московского времени

8 часов 20 минут местного времени

СССР, г. Свердловск аэропорт Кольцово, гостиница

Утренний сон крепок, особенно после перелета, когда быстрая смена временных поясов ломает устоявшиеся биоритмы. Но надоедливая телефонная трель все же заставила открыть глаза и подойти к аппарату.

— Капитан Сокович на проводе! — краем глаза капитан видел, что Ментюков тоже проснулся и потягивается на кровати. В ответ он услышал:

— Вам надлежит срочно прибыть на командный пункт аэродрома. Через двадцать пять минут у дверей гостиницы будет машина.

— И что про нас говорят? — Ментюков еще раз сладко потянулся и зевнул.