Андрей Фурсов - Водораздел. Будущее, которое уже наступило

Над (а точнее, вне-) национальный стиль жизни отличает необуржуазию в своих странах от среднего американца, француза, англичанина и т. д. по привычкам, манерам, вкусам, а главное — по месту в общественном разделении труда. В самих этих странах в элиту лихо вливаются иностранцы (международные чиновники, персонал ТНК), хотя в той же Франции до сих пор наряду с космополитичными клубами типа Rotary существуют и такие, как Jockey club , куда иностранцы не вхожи. Вагнер заметила, что одна из установок новых элит во Франции — изменить французский менталитет. В этом они выступают активными безликими «агентами Смитами» Глобальной матрицы, и определенные результаты уже достигнуты. Это хорошо показано, в частности, в работах Ш. Занда «Сумерки истории» (2015 г.), посвященной концу французского национального романа, и «Конец французского интеллектуала. От Золя до Уэльбека» (2016 г.). Курс на денационализацию культуры и истории очевиден не только во Франции, еще более остро проблема стоит в Германии, немало таких попыток и в РФ. Необуржуазия стремится переписать историю таким образом, чтобы минимизировать в ней присутствие нации и государства. В этом плане антироссийская истерия на Западе питается несколькими мотивами — геополитическим и цивилизационным, направленными против русской культуры и государственности, и классовыми, необуржуазным, чья мишень — государство и культура как таковые. Перед нами единство классового и цивилизационного, неудивительно, что паразитическая необуржуазия РФ активно содействует классово близким «глобалам» всей своей финансовой и информационной мощью в стремлении подавить «локалов», т. е. прежде всего русских. Так русский вопрос приобретает классовое измерение, а вовсе не является лишь этнокультурным.

«Узкая (narrow) элита», «пустая элита» — так критически настроенные американские аналитики именуют новый верхний класс (new upper class), который начал формироваться в 1970-1980-е годы и совершил социальный рывок за два последних десятилетия XX в. Именно эти годы стали временем крупнейшего создания богатства Ричистана (Richistan; от rich — англ.: богатый) за счет — обращаю на это особое внимание — классового перераспределения и финансиализации капитала. Э. Саес и Т. Пикети (один из крупнейших специалистов по проблеме мирового неравенства, автор фундаментальной работы «Капитал в XXI веке») очень четко зафиксировали классовую основу, классовые истоки феноменального роста доходов верхов в конце XX в.: «…рост удельного веса наиболее высоких доходов обязан не возвращению эпохи высоких доходов от капитала, а беспрецедентному увеличению размера наиболее высокой оплаты труда — в первую очередь компенсаций высшего исполнительного персонала — начиная с 1970-х и пережившему дополнительное ускорение в 1990-х».

Какова в Америке численность НВК (он же — гипер/необуржуазия)? Цифры разнятся — обычное дело, когда речь идет о статистике, которая порой носит неточный, а импрессионистский характер.

Социологи говорят о группе с годовым доходом 517 тыс. долл, и более на семью из трех человек и определяют ее численность в 2,4–2,5 млн. человек. В США это чуть меньше 1 % населения. Ясно, что НВК — это меньшая часть тех 40 млн., о которых упоминают Роткопф и другие авторы, ведь кроме НВК продолжают существовать старые фракции буржуазии, а также группы, не связанные с финансами, современными коммуникациями и управлением. В то же время 2,4–2,5 млн. человек — это только американская, пусть и самая большая часть НВК. А ведь есть Евросоюз, Япония, Китай, Индия, Бразилия, Россия и другие страны. Думаю, общую численность НВК можно скромно оценить в 7-10 млн. человек, нажившихся на глобализации и вышедших благодаря ей в политико-экономические «дамки».

Говоря об американском сегменте, Ч. Марри подчеркивает, что именно из этих 2,4–2,5 млн. человек рекрутируется нынешняя правящая элита, которая, таким образом, перешла в режим само-производства, блокируя социальные лифты или, как минимум, резко ограничивая их функционирование. Это качественно отличает ее от правящей элиты 1950-1960-х годов.

Когда-то кабинет Эйзенхауэра называли «девять миллионеров и один водопроводчик», однако только два его члена вышли из богатых семей; остальные были сыновьями фермера, банковского служащего, учителя, провинциального юриста из Техаса и т. п. Администрацию Дж. Кеннеди называли «Гарвард на Потомаке», однако и здесь только двое — Р. Кеннеди и Д. Диллон — были из семей представителей истеблишмента; остальные были сыновьями мелких фермеров, продавца, фабричного рабочего-иммигранта и т. п. В этом плане кабинеты Эйзенхауэра и Кеннеди (1953–1963 гг.) резко контрастируют с кабинетами Буша-младшего и Обамы (2001–2017 гг.). У Эйзенхауэра и Кеннеди 46 % членов кабинета были выходцами либо из нижней части «среднего класса», либо из рабочего класса, тогда как у Буша-младшего и Обамы — 27 %. У двух первых 32 % членов кабинета вышли из верхней части «среднего класса», у двух вторых — 54 %.