Зиновий Островский - Кому нужна вражда к евреям?

Чем мог заниматься еврей в «черте оседлости»? Он мог заниматься ремеслом, извозным промыслом, торговлей или скупкой сельскохозяйственных продуктов у крестьян соседних деревень. Была небольшая прослойка рабочих и интеллигенции, в общей сложности около 10 процентов всего еврейского населения. При громадном количестве мелких ремесленников, извозчиков и мелких торговцев на них не хватало ни заказчиков, ни пассажиров, ни покупателей, и подавляющая часть еврейского населения жила в нищете и нужде.

При царском правительстве было несколько раз обследовано состояние еврейской торговли особыми комиссиями. Эти комиссии установили, что в наиболее густо населенных пунктах торговая прибыль составляла только 2 процента, то есть 2 копейки на каждый наторгованный рубль. Это значит, что мелкий лавочник мог заработать 10–15 копеек в день. Заработок ремесленников-евреев до революции был также очень низкий.

В Юго-западном крае портные зарабатывали меньше 2 рублей в неделю, сапожники — 25–30 копеек в день. Заработок белошвеек колебался от 50 копеек до 1 рубля в неделю. Столяры зарабатывали 20–30 копеек в день. Чтобы избежать голодной смерти, евреи при царизме переселялись за границу. За 35 лет существования «черты оседлости» в одну только Америку выехало свыше полутора миллиона человек.

Что показывают эти цифры? Они показывают, что большое число мелких торговцев и ремесленников и небольшое число рабочих и крестьян у евреев — не их вина, а их беда. Еврейская трудящаяся масса против своей воли втянута была в такие занятия и в большинстве своем нищенствовала и жила впроголодь.

Но малосознательный рабочий и крестьянин не задумывались над вопросом, почему нет почти евреев-крестьян и так мало рабочих.

А помещики, капиталисты, жандармы, попы подсказывали и внушали свои объяснения.

Антисемитизм существовал во многих местах России. Но особенно развивался он в украинской и белорусской деревне. Это происходило потому, что там находилась «черта оседлости». Главную массу городского и местечкового населения составляли там евреи. С ними крестьяне постоянно сталкивались на базаре, в мастерской, в аптеке. Кроме того из города или местечка нередко заезжал в деревню еврей — скупщик, «меняла», посредник (барышник). С евреями-рабочими крестьяне почти не встречались.

Отсталому крестьянину представлялось дело таким образом, что евреи все богачи, наживающиеся на крестьянском труде, в то время как он, крестьянин, в поте лица своего еле-еле сводил концы с концами.

Земский же начальник, урядник, поп и кулак непрестанно внушали крестьянам, что все их горе исходит от евреев. Чиновники, помещики, купцы и духовенство усердно насаждали антисемитизм среди всего населения. Вот почему антисемитизм находил благоприятную почву и в деревне. В умах отсталых крестьян и рабочих укреплялась примерно такая мысль: «Евреи — народ дошлый: земледелием они не занимаются, на фабриках и заводах их тоже что-то не видать: все они норовят как бы купить-продать, все легкий хлеб ищут себе. Видно неспроста про них так плохо говорят и пишут. Пожалуй прав хозяин, мастер, барин, поп, урядник, утверждающие, что жидов нужно бить и уничтожать». Отсталая масса поддавалась провокации и громила ни в чем неповинную еврейскую бедноту.

Нам теперь понятно, что антисемитизм есть детище капиталистического строя, при котором общество делится на ожесточенно борющиеся между собой классы. Стало быть, пока существуют классы, будет существовать и антисемитизм, как и другие виды национализма. Обострение классовой борьбы в городе и в деревне неизбежно усиливает антисемитские и другие националистические настроения. Антисемитизм в Советской стране полностью не уничтожен потому что еще не уничтожены в ней классы и классовая борьба.

Кроме того тут действуют еще и другие причины.

Во-первых, предубеждения и неприязнь во взаимоотношениях между разными национальностями, насаждавшиеся в течение сотен лет, глубоко впитываются в сознание миллионных масс. То, что веками упорно вдалбливалось в голову через воспитание в семье, через школу, церковь, казарму, продолжает еще властвовать над умами людей, особенно старших поколений.

Во-вторых, антисемитизм имел подходящую почву в первые годы нэпа, то есть новой экономической политики. Среди нэпманов и спекулянтов были понятно и евреи. Эти нетрудовые элементы больше всего скопились в крупных центрах — Ленинграде, Москве, Ростове, Харькове, Одессе, Киеве и т. п. Еврей-нэпман и спекулянт скорей бросался в глаза, чем русский, украинский, польский, немецкий и другие нэпманы и спекулянты. Еврейская же беднота была далеко от этих центров. Она находилась в старом обнищавшем местечке и частично тогда уже занималась земледелием — на Украине и в Белоруссии. Еврейских рабочих на крупных фабриках и заводах в первые годы нэпа было не так много, особенно в крупных центрах РСФСР.