Владимир Петрухин - Русь в IX–X веках. От призвания варягов до выбора веры

В восточной части кострища в ногах покойников находились железный сосуд с пережженными костями барана, бронзовая жаровня с углем, бронзовый сосуд с бараньими астрагалами для игры в бабки. Западную часть кострища занимали железные оковки-обручи и дужки от деревянных ведер (около 12 ведер). К орудиям труда относятся скобель (в груде оружия), долота; у ног женщины лежало 10 серпов, здесь же были кости быка или коровы, зерна злаков. Находки замка и ключей, возможно, связаны с языческим ритуалом «замыкания» покойника на месте погребения. Из женских вещей сохранились височные кольца, обломки костяных гребней, глиняное пряслице, бронзовая и костяная проколки. На кострище найдены также два глиняных горшка, пять ножей, в том числе — с костяными рукоятками; оселки; поясные кольца и бронзовые наконечники пояса; игральные кости; полусферические костяные фигурки для игры; бронзовая бочковидная гирька. Золотая византийская монета из кострища (945–959 гг.) позволяет отнести сооружение кургана к 960-м гг. (рис. 39).

После совершения трупосожжения с кострища извлекли оба шлема, кольчуги с прикипевшими к ним костями, два скрамасакса. Затем возвели насыпь высотой около 7 м, на вершине которой сложили останки покойных вместе с доспехами, снятыми с кострища. К ним присоединили два рога-ритона, бронзовую статуэтку скандинавского сидячего божка (рис. 40), железный котел, наполненный пережженными бараньими (или козьими) и птичьими костями, поверх которых лежал череп барана — остатки поминального пира. Серебряные оковки рогов (вокруг устья) украшены в технике чеканки, гравировки, позолоты и черни. На оковке одного из них — растительныи орнамент «венгерского стиля», на другом — тератологические мотивы и изображение двух лучников (о сюжете — см. в главе X). Вслед за совершением тризны курганную насыпь досыпали до высоты 11 м.

Здесь, как и в Меклебусте, жертвенный комплекс представлял собой как бы модель Вальхаллы: в норвежском кургане котел-урна был накрыт умбонами, наподобие кровли Вальхаллы, крытой щитами, по описанию Эдды. Вообще, проблема «трофеев» — происхождения упомянутого обычая укладывать особым образом вооружение на кострище — особая проблема: сложенные в груду конская узда и предметы вооружения известны и в «каганских» комплексах (типа Перещепины) хазарского времени (см. о них в главе III). Большая часть ритуалов и погребального инвентаря русских дружинных курганов имеет ближайшие аналоги в Средней Швеции (хотя в последние годы примечательными становятся норвежские и датские параллели).

В Средней Швеции, в непосредственной близости от Бирки, расположен и большой курган, обнаруживающий особое сходство с большими курганами Гнёздова. Это Скопинтулл — единственный из больших курганов, раскопанный на о. Адельсё, в королевской усадьбе возле Бирки. Курган содержал трупосожжение, произведенное, видимо, в небольшой ладье, как и в гнёздовских курганах: кости были собраны в котел-урну, который выполнял также и функции жертвенного котла, но в него были помещены не кости и шкура жертвенного животного, а человеческие волосы. Этот ритуал еще не свидетельствует о человеческом жертвоприношении — возможно, это просто траурный обычай; подобный обычай известен и в более раннем Западном кургане в Старой Упсале (Lindqvist 1936. S. 342–344; Rydh 1936. S. 113).

Существенно, что инвентарь кургана включал степной поясной набор. Однако для нас важнее то обстоятельство, что аналогичный ритуал был обнаружен в самом богатом кургане могильника Кварнбакен на Аландских островах: курган содержал парное сожжение в ладье, котел-урну с человеческими волосами и фрагментами черепа и плечевой кости, что позволяет предполагать в данном случае человеческое жертвоприношение (Kivikoski 1963. S. 37–40, 130–131). Оба региона — Средняя Швеция и особенно район озера Меларен, равно как и Аландские острова, — были непосредственно связаны с Восточной Европой, Русью, в частности с Верхним Поднепровьем и Поволжьем.

Изолированными выглядят [191]на первый взгляд два больших кургана у летописного Плеснеска на Волыни (Подгорцы), раскопанные в XIX в. Можно предполагать, что они содержали ингумации с западной ориентировкой в камерах (Ливох 2010). По инвентарю и обряду они близки камерным гробницам Среднего Поднепровья, в том числе Киева и Шестовицы. Курганы в Плеснеске объединяет наличие христианских символов (см. в главе XI).