Юрий Иванов - Пятая версия

— Итак, начнем? Мы собрались сегодня, чтобы обсудить некоторые дела наши, связанные с поиском исторических ценностей, чтобы поразмышлять о некоторых моментах и направлениях деятельности нашего отделения Фонда культуры. — Стихают голоса, шелест бумаги, скрип стульев. Кажется, все, кто нам нужен, активисты Фонда, тут? «Весьма уважаемая Елена Стороженко», Ольга Феодосьевна Крупина; моложавый, красивый, офицерская выправка — наш уже не полковник, а запасник Авенир Петрович Овсянов; Василий Митрофанович Тарабрин дует в стекла очков, просматривает их на свет, рядом с ним сидит Инна Ивановна Мирончук… Овсянов, обычно сдержанный, строгий на вид, сегодня оживлен, улыбается, будто тоже хочет поведать нам нечто такое, что нас всех обрадует. Пожалуйста!

— Письмо пришло из ФРГ, от племянника Иоганна Шиффердеккера, основателя пивного завода «Понарт». Пишет, что в ледниках пивоварни может быть запрятана не только Янтарная комната, но и ценности самой пивоварни… Кстати, сегодня мы договорились побывать там, будем вести переговоры с дирекцией о поисковых работах. — Улыбается таинственно. — Есть у меня еще кое-что, но это потом, чуть позже, хорошо?

— Хорошо, потом так потом. Вот и у меня есть интересный документ, поступивший от гражданки ГДР Фриде Баумен в генеральное консульство СССР в Лейпциге. «1. Весной 1943 года большие волнения в церковной общине Лютеркирхе-Вимаркт»… вот, это место на карте я обвел кружочком… Так «…волнения, вызванные неожиданными для прихожан большими земляными работами. Отец сказал: „Туда русских военнопленных по ночам гоняют. Там какой-то тайный бункер строится…“» 2. В 1944 году фирма «Петерайт», владелец которой — личный друг Эриха Коха, после бомбежки англичан перевозила все запасы вин из ресторана «Блютгерихт» на склады своего предприятия, а с вином — и какие-то ящики. Отец, который работал на «Петерайт», сказал: «Теперь Пауль Цемке завладел и янтарем!» Ящики с предприятия куда-то исчезли, как считает отец, — в тот бункер, что на кладбище Лютерфридхоф… 3. Поздней осенью 1944 года в наш дом был привезен крепкий, вместительный ящик с надписью: «Эрнст Заагер, Вимаркт, 5а». Это фамилия моего отца, это наш адрес, а с ящиком прибыли политические чиновники и сказали, чтобы мы сложили сюда все самое ценное, что у нас есть. Мол, для победы Германии над врагом. Как мы ни сопротивлялись, нас заставили сложить все самое ценное, что у нас было: серебряные и золотые старинные вещи, фарфор, хрусталь и прочее. Отец сказал: «Сотни таких ящиков отправляют в тот бункер. В том бункере и Эрих Кох имеет свои два отсека». Далее отец сказал, что в бункер можно попасть из морга… на лифте! Работы там уже были прекращены, охрана снята, но остались груды щебня и песка. И вот однажды, как мне рассказывал отец, на предприятии появился Эрих Кох, он искал Пауля Цемке, требовал ключи, а Цемке исчез! Кох был взбешен! Потаенный вход через морг был замурован. Отец меня водил туда, по Шонфлиссер Аллее. «Запомни этот отдельный дом, этот забор, — говорил он мне. — Все находится там, запомни навсегда». И еще он мне сказал, что ценности туда привозили не в ящиках, а в ГРОБАХ! Чтобы не привлекать внимания. Пауля Цемке я неожиданно увидела в сентябре 1946 года в Дании, в лагере для беженцев. Я спросила: «Где те сотни гробов с ценностями, которые вы отобрали у кенигсбержцев?» Он растерялся, начал что-то бормотать, а я сама испугалась и тотчас ушла из лагеря. Позже я узнала, что он разыскивал меня вместе с лагерной полицией. В начале 50-х Пауль Цемке снова организовал свою фирму «Петерайт» в Гамбурге, и некоторые кенигсбержцы у него работали. В 1956 году фирма была объявлена банкротом, и Пауль Цемке исчез, куда-то уехал, но куда? И действительно ли он был банкротом? Или он уехал туда, куда были отправлены и кенигсбергские ценности, если он успел их вывезти из Кенигсберга? Итак, я все сообщила, теперь я жду, теперь вся тяжесть тайны снята с моей души, я наконец вздохнула спокойно… Елена Евгеньевна, через вас не проходило это дело?

— Как же не проходило? Фриде Баумен приезжала в Калининград в 1973 году! И мы с ней неоднократно ездили на бывшую Шонфлиссер Аллее, на Лютерфридхоф. Она вела себя странно. Знаете, как доктор Штраус — будто не то чтобы хотела показать место, а хотела лишь в чем-то убедиться. То говорила: «Вот тут был морг!», то про какой-то каретный сарай, из которого велись земляные работы…

— Между прочим, — говорит Авенир Петрович, — о сборе ценностей «в пользу германской победы» есть сведения и у Максимова! Вот: «После окончания войны, еще в 1945 году я был назначен главным архитектором строительства военно-отчетной выставки 3-й воздушной и 11-й гвардейской армии. Командованием был подобран комплекс зданий, в которых сейчас размещается городская больница им. Калинина на пр. Невского. Для уборки территории были привлечены немецкие женщины. Вот здесь я и познакомился с немкой, которая была женою директора авиасборочного завода. Вот что она сообщила: „Когда наше командование увидело, что русские войска могут быстро взять Кенигсберг, то было объявлено в газетах и по радио, чтобы мы, жители города, во избежание потерь своих ценностей в результате войны, организованно, без паники принесли их во двор замка и сдали на ГОСУДАРСТВЕННОЕ ХРАНЕНИЕ. Наутро у ворот собралось множество народа со своими реликвиями. Кто нес их на себе, кто вез на тележках. Когда дошла очередь до меня, то приняли лишь только ОРДЕНСКОЕ СЕРЕБРО, оставшееся моей семье в наследство, и ПЯТЬ КАРТИН известных старых мастеров“. Здесь я у нее спросил, что они для гарантии дали, только расписку в получении и опись? „О нет, никаких бумаг. Они дали только Государственную ГАРАНТИЮ. Это превыше всего!“ Куда же они упрятали все эти ценности? „О, это их секретное дело, — последовал ответ. — При мне мои вещи упаковали в фанер-тару, затем в цинк-тару, которую при мне тщательно запаяли и, выкачав воздух, испытали на воду. Все делалось аккуратно, быстро и надежно“». Овсянов откладывает в сторону листки. — Фриде Баумен пишет, что ящики и вино на Лютерфридхов привозили из замка. Кенигсбергские патриоты несли свои ценности в замок, где они паковались в «фанер-тару» и «цинк-тару», а может, потом — в гробы, которые и опускались в бункер на Лютерфридхоф? Видите, тут улавливается определенная логическая связь с тем, давним сообщением из документов Максимова и вот этим, сегодняшних дней! Полагаю, что нам нужно будет как следует поискать драгоценности в гробах!