Юрий Иванов - Пятая версия

Однако пора. В следующий раз я приеду сюда, когда тут начнутся поисковые работы. Действительно ли тут есть подземные ходы, галереи и помещения? Что там погребено в них? Сигналит «жигуленок». Иду, иду!

Едем. Молчим. Мелькают деревья. Час езды, и вот око, обширное, заросшее мелколесьем поле, где во время войны был «Шталаг № 8 А», о котором в своем письме сообщала Ядвига Бонащикова.

— Даже бетонные столбики повалились, — говорит Авенир Петрович. Выходим из машины. Осматриваемся. Эти холмы — могилы…

— Осенью сорок пятого нас, школьников старших классов, привезли сюда, — вспоминаю я. — Сюда катили десятки грузовиков с солдатами, офицерами, гражданскими, в том числе и немцами. День был жарким, душным, слой земли над огромными могилами был тонкий, и земля шевелилась. Гнилостные газы бродили в трупах, и там вдруг рука сама собой высовывалась из-под земли, там нога, там голова приподнималась, и мертвец глядел на живых людей воловьими, выпученными глазами из черепа. Нас всех специально привозили. Чтобы увидели, сколько убито наших. Было много красных знамен. Трибунка. Речи: «Мы о вас никогда не забудем! Мы поставим вам золотые памятники!..» Сколько всего погибло? 541 одиночное захоронение и 14 могильных рвов, каждый на 5 тысяч…

— Тут ведь были пленные и других национальностей, — говорит Овсянов. — Бельгийцы, поляки, французы. Их останки вывезли и похоронили с почестями, под барабанный бой, на родине. Их отыскивали в индивидуальных захоронениях по карте, которую составил священник кирхи в Кляйн Дексене, нынешнем Фурманове. Он отмечал умершего, ставил номер на могиле и в своей тайной карте, но французы, когда откапывали своих, измеряли скелеты, у них были данные по росту погибших… А наших ребят — всех скопом, в одну яму…

А потом мы с полковником побывали и на бывшем наблюдательном пункте штаба 3-го Белорусского фронта, на горе Фуксберг, откуда прекрасно просматривался Кенигсберг. Говорят, когда командующий фронтом Василевский сказал: «Где это вы придумали сооружать наблюдательный пункт? Гора ведь отлично видна из города! Каждый дурак там, в Кенигсберге, решит: вот ведь отличное место для наблюдательного пункта!» — то услышал в ответ от командующего 43-й армией А. П. Белобородова, это его военные строители сооружали НП: «Вот поэтому тут и построили. Ведь какой дурак решится на подобное!» Немецкая разведка очень быстро обнаружила подозрительно оживленное движение машин и людей возле Лисьей горы, и в штаб Отто Ляшу доложили, что русские построили наблюдательный пункт на Фуксберг. Ляш отмахнулся: «Они что, круглые дураки? Обстрелять? Нет! Снарядов и так не хватает. Ну, хорошо. Бросьте туда несколько снарядов». Один снаряд попал в угол господского дома, на чердаке которого был наблюдательный пункт, и осколки штукатурки слегка поцарапали красивое кавказское лицо генерала И. Х. Баграмяна. Василевского же в этот момент на горе не было. Когда пленному Ляшу на его вопрос, где был НП Василевского, сообщили, что на Фуксберг, он был потрясен.

Мы заехали сюда с Авениром Петровичем, чтобы посмотреть на… Кенигсберг. Да-да, он тут, весь огромный город, со всеми улицами, кварталами, площадями, домами, соборами, кирхами и замком. Этот игрушечный город-макет, площадью 36 м 2, был построен незадолго до штурма Кенигсберга, по предложению и под руководством офицера инженерного управления 1-го Прибалтийского фронта, уже знакомого нам Арсения Владимировича Максимова. В течение 10 суток в небольшом домике на окраине уже взятого войсками Красной Армии города Велау шла лихорадочная, днем и ночью, работа. Сто человек рисовали, клеили маленькие домики, форты внешнего и внутреннего оборонительных обводов, улицы и улочки, переулки, парки, ручьи и озера. И — оборонительные сооружения, которые были обнаружены как с воздуха, так и с земли разведчиками, которые засылались в притаившийся, напряженно и страшно ждущий начала штурма Кенигсберг. Когда фанерно-картонный город был построен, то круглые сутки — поглядеть на него, изучить расположение его улиц и площадей — приходили сотни офицеров, командиры дивизий, полков, батальонов, командиры штурмовых групп; приходили летчики, артиллеристы и танкисты. Приходили, чтобы изучить «свой» участок, чтобы представить движение своей боевой группы, отряда, чтобы не запутаться во время боя в лабиринте улиц древнего города. Чаще всего давал пояснения охрипший, измученный, с красными от бессонницы глазами старший лейтенант Максимов. Он построил этот город для того, чтобы внимательно слушающие его люди взяли Кенигсберг штурмом, фактически чтобы разрушили, уничтожили его, ибо иначе вряд ли можно было овладеть этим мощнейшим оборонительным сооружением… Потом, уже на «гражданке», став архитектором города, пытаясь что-то восстановить в нем, он часто вспоминал те нервные, лихорадочные дни, предшествовавшие штурму Кенигсберга. Как все сложно, не правда ли? Созидать, чтобы уничтожить, уничтожить, чтобы созидать…