Октавиуш Юревич - Андроник I Комнин

Спустя примерно 50 лет после филолого-исторического комментария Дюканжа [20] C. du Cange. In Ioannis Cinnami Historiarum libros VII notae historicae et philologicae: Ioannes Cinnamus, Bonnae 1836, p. 311–398. , который до сегодняшнего дня сохранил определенное значение при интерпретации большей части эпитом Киннама, за Андроника взялся Целлер [21] F. Ch. Zeller. Andronikus der Komnene Rômischer Kaiser. Ein historische Gemàlde aus dem Ostrômischen Kaiserthume im zwôlfen Jahrhundert, Bd. I–II, Stuttgart 1804. . В своем, уже во многом устаревшем, историческом повествовании он изобразил Андроника мучеником греческой национальной идеи. Подобным же образом обстоят дела с книгой Вилькена [22] F. Wilken. Andronikus Kommenus: Raumers Historisches Taschenbuch 2, Leipzig 1831, S. 431–545. . В поисках описаний любовных приключений Андроника он сделал лишь компиляцию интереснейших эпизодов из «Истории» Никиты Хониата. Еще дальше пошел Диль, который дал читателю очаровательное изображение личности Андроника, помещенное на фоне описания полной приключений жизни этого необыкновенного человека [23] Ch. Diehl. Les romanesques aventures d’Andronic Comnène: Figures Byzantines, deuxieme sérié, Paris 19278, p. 86–133. . В это время Граблер составил добротный филологический перевод «Истории» Никиты Хониата вместе с ценным предметным комментарием [24] F. Grabler. Abenteurer auf dem Kaiserthron. Die Regierungszeit des Kaisers Alexios II, Andronikos und Isaak Angelos 1180–1195 aus dem Geschichtswerk des Niketas Choniates übersetzt, eingeleitet und erklàrt von., Graz-Wien-Kôln 1958. . Совершенно другую позицию в литературе по рассматриваемой теме занимает книга Дж. Перваноглу [25] См. примем. 5. . Опираясь на работу Вилькена (впрочем, не без исследования источников), он, несмотря на пристрастно-враждебное отношение к Андронику, написал повесть о его жизни. Начиная с Дюканжа, научные исследования времени правления Андроника предпринимали многие авторы, и среди них Фаллмерайер [26] J. Fallmerayer. Geschichte des Kaiserthums von TVapezunt, München 1827. , чьи работы, однако, справедливо не находят признания у Успенского [27] Ф. Успенский. Царь Алексей II и Андроник Комнин (1180–1185); ZMNP, Санкт-Петербург 1880, XI, часть ССХП, с. 95–130; 1881, III, часть CCXIV, с. 52–85. . Достойно сожаления, но исследования в области изучения как самой личности Андроника, так и его деятельности еще далеки от завершения [28] Там же, 1880, XI, с. 95; ср. А. Куник. Основание Трапезундской империи в 1204 году: Ученые записки Импер. Акад. Наук, Санкт-Петербург, T. II (1854), с. 705–733. . С тех пор появился ряд обстоятельных работ об этом бурном периоде в истории Византийской империи после смерти Мануила. Радойчич в своей работе о правлении двух последних Комнинов подверг критике все греческие и латинские источники, касающиеся Андроника, сделав много важных наблюдений [29] N. Radojéié. Dva poslednja Komnena na carigradskom pijiestolju, Zagreb 1907. . До того, как Брейе опубликовал статью об Андронике в форме тезисов [30] L. Bréhier. Andronic Comnène: Dictionnarie d’historié et de géographie ecclésiastiques, publié sous la direction de a Baudrillart, t. II, Paris 1914, col. 1776–1782. , русский византолог С. Шестаков издал чрезвычайно изобретательную, хотя и не во всех своих разделах убедительную, работу, с содержанием которой по ходу наших исследований мы еще будем иметь возможность познакомиться [31] С. Шестаков. Византийский посол на Руси Мануил Комнин: Сборник статей в честь Д. А. Корсакова, Казань 1913, с. 366–381. . Тематика Радойчича была продолжена находящимся уже в преклонных годах Ф. Успенским [32] Ф. Успенский. Последние Комнины. Начало реакции: Wiz. Wrem. XXV (1927), с. 1–23. . Хотя этот период в исследованиях по интересующей нас теме можно считать успешным, тем не менее А. Васильев еще в 1928–1929 годах писал следующее:

«С нескольких точек зрения, особенно с точки зрения социальных проблем, эпоха Андроника, вроде бы давно уже полностью изученная, все еще представляет науке широкое поле для исследований» [33] A. Vasiliev, Histoire de l’empire byzantin, b. II, Paris 1932, p. 83. .

С этого времени в данной области появился ряд специальных трудов об Андронике, таких, например, как статья Сюзюмова [34] M. Сюзюмов. Внутренняя политика Андроника Комнина и разгром пригородов Константинополя в 1187 году: Wiz. Wrem. XII (1957), с. 58–74. или исследование Данструпа [35] J. Danstrup. Recherches critiques sur Andronicos Ier: Vetenskapssocieteten I Lund, Arsbok 1944, p. 71–101; спец, издание: Sàrtryck, Lund 1945, p. 33. о вопросах внутренней политики Андроника I. Византийско-русским отношениям обсуждаемого периода были посвящены три работы. Их авторы: Вернадский [36] G. Vemadskij. Relations byzantino-russes au XII e siècle: Byzantion IV (1927–1928), p. 269–276. , Мошин [37] В. Мошин. Русские на Афоне и русско-византийские отношения в XI–XII веках. Византинославика IX (1947–1948), с. 55–85; XI (1950), с. 32–60. , Франчес [38] Е. Frances. Les relations russo-byzantines au XII e siècle et la domination de Galicie au Bas-Danube: Byzantinoslavica XX (1959), 1, c. 50–62. — главное внимание обращают на время неожиданной остановки Андроника в Галиции. Прежде чем придет очередь привлечь внимание читателя к существу нашей дискуссии, мы закончим данный обзор состояния исследований упоминанием истории последнего василевса из рода Комнинов, которая была критически изложена в известной «Истории Византийской империи» [39] G. Ostrogorsky. Geschichte des byzantinischen Staates, München. 19522. Острогорским, а также упоминанием других важных для нас работ этого ученого [40] G. Ostrogorsky. Bemerkungen zum byzantinischen Staatsrecht der Komnenenzeit: Südost-Forschungen VIII (1943), S. 261–270; также: Das byz. Kaiserreich in seinen inneren Struktur: Historia Mundi, Bd. VI, Bern. 1958, S. 445–473; также: Pour l’historié de la féodalité byzantine, Bruxelles 1954 и др. .