Аркадий Гордин - Пушкин в Михайловском

Предметом особой заботы поэта являлась «наружность» издания. Он пишет: «Печатайте каждую пиэсу на особенном листочке, исправно, чисто, как последнее издание Жуковского и пожалуйста без ~~~ и без —х— без ====== вся эта пестрота безобразна и напоминает Азию. Заглавие крупными буквами — и à la ligne [173] С красной строки (франц.). .— Но каждую штуку особенно — хоть бы из 4 стихов состоящую — (разве из двух, так можно à la ligne и другую)».

Пушкина раздражала безвкусица или небрежность в любом издании. Он огорчался, обнаруживая опечатку в публикации своих стихов. Когда Кюхельбекер неточно напечатал в «Мнемозине» его стихотворение «Демон», писал брату: «Не стыдно ли Кюхле напечатать ошибочно моего демона! моего демона! после этого он Верую напечатает ошибочно. Не давать ему за то ни Моря, ни капли стихов от меня».

Ему хочется, чтобы издание было украшено виньеткой. «Виньэтку бы не худо; даже можно, даже нужно — даже ради Христа, сделайте; а именно: Психея, которая задумалась над цветком… Что, если б волшебная кисть Ф. Толстого…—

К тому же, кроме Уткина [174] Н. И. Уткин — выдающийся художник-гравёр, академик. , ни чей резец не достоин его карандаша».

Плетнёв считал это пожелание неосуществимым в данных обстоятельствах и пророчески замечал: «Придёт время: тогда не так издадут». «Стихотворения Александра Пушкина» вышли без виньетки, в скромном простом оформлении, но, как и другие его книги, оформлены со вкусом — обложка, обрамлённая орнаментом, хороший чёткий шрифт, свободное расположение текста.

С большой заинтересованностью следил поэт за ходом издания «Стихотворений». В письмах брату и Плетнёву он подробно излагал свои требования к предисловию, сообщал об изменениях плана, дополнениях и поправках.

Книга была разрешена к печати цензором Бируковым в начале октября и вышла из печати 30 декабря. В предисловии говорилось, что публикуемые стихотворения охватывают «первое десятилетие авторской жизни поэта». Действительно, самое раннее из них помечено 1815 годом («Лицинию»), а последние — 1825-м («Сожжённое письмо», «Желанье славы», «Андрей Шенье»). Естественно, многие стихотворения не вошли в книгу или подверглись значительным изменениям как по соображениям эстетическим, так и цензурным. Весь состав сборника был поделён на пять разделов: Элегии, Разные стихотворения, Эпиграммы и надписи, Подражания древним, Послания. Особый, шестой, раздел составили Подражания Корану.

Получив первые экземпляры в январе нового, 1826 года Пушкин благодарил Плетнёва: «Душа моя, спасибо за Стихотворения Александра Пушкина, издание очень мило; кое-где ошибки, это в фальшь не ставится. Ещё раз благодарю сердечно и обнимаю дружески».

При тираже 1200 экземпляров гонорар Пушкина составил более 8 тысяч рублей. Весь тираж разошёлся менее чем в два месяца. Так же быстро он разошёлся бы, если бы был в два-три раза больше. Плетнёв с радостью сообщал об успехе издания, присоединяя к этому скрупулёзный финансовый отчёт. Подробные «рапорты», которые присылал Плетнёв Пушкину после каждой изданной им книги поэта,— замечательные документы, свидетельствующие о состоянии издательского дела в России тех лет и подтверждающие справедливость слов издателя: «…работа у нас не дремлет, когда дело идёт о твоих стихах. Все жаждут».

Предложения на издание его сочинений, одно заманчивее другого, поступали Пушкину от книготорговцев обеих столиц. Московский книготорговец С. И. Селивановский предлагал за второе издание трёх поэм («Руслана и Людмилы», «Кавказского пленника» и «Бахчисарайского фонтана») 12 тысяч. Петербуржцы тоже за ценой не стояли. И. И. Заикин предлагал за переиздание «Стихотворений» — не меньше, чем Селивановский, а И. В. Слёнин за «Онегина» — сколько угодно. Однако Пушкин не торопился с ответом.

Свои проекты обширной издательской деятельности развивали Вяземский и Плетнёв. Последний приводил точные расчёты, убедительно доказывающие возможность за короткий срок получить чистой прибыли 50 тысяч.

Возможно, Пушкин принял бы это предложение, если бы декабрьские события в Петербурге не отвлекли его внимания к другим планам, в другую сферу.

«Стихотворения», как и первая глава «Онегина», вызвали живейшие отклики в обществе и в печати. Имя Пушкина было у всех на устах. Ни одна газетная или журнальная статья, посвящённая текущей литературе, не обходилась без отклика на новые сочинения Пушкина. Отклики были различные. Но первая глава «Онегина» и «Стихотворения» были доброжелательно встречены и читателями и критикой. Только самые закоренелые архаисты высказывали своё недовольство.