Михаил Елисеев - Нашествие Батыя на Северо-Восточную Русь

Со всех сторон окружило Кремник лязгом железа и стали кольцо яростной битвы, лютая сеча гремела по всему периметру стен. Монгольские темники сменяли уставшие отряды и посылали в атаку свежие войска, надеясь найти слабое место в обороне. Однако русский воевода умело пользовался тем, что территория, которую защищают москвичи, невелика, а войск, для того чтобы её удержать, у него достаточно. Он тоже посылал новых ратников на смену уставшим бойцам. На землю спустилась ночь, но сражение не затихало ни на минуту. При свете факелов разъярённые нукеры продолжали с воем карабкаться на стены Москвы. Тысячи изрубленных, обожжённых и истыканных стрелами мертвых тел валялись вокруг стен и башен, но натиск орды не ослабевал. Однако русские продолжали ожесточённо биться на боевых площадках и по-прежнему не пропускали врага в город. Наступило утро, но сражение продолжалось с прежней яростью, и пока успехи Батыя выглядели более чем сомнительными. По приказу хана нукеры стали стаскивать к угловой башне Кремника вязанки хвороста и дров, а когда куча достигла внушительных размеров, попытались её поджечь. Но защитники забросали разгорающийся огонь снегом и залили водой.

Джихангир неистовствовал и велел атаковать ворота. Под градом русских стрел степняки упорно толкали таран вперед, и к полудню он достиг городских ворот. Тяжёлый удар в створы сотряс проездную башню до самого основания. Сверху лили смолу, бросали зажжённые факелы и пылающие головни, скидывали тяжелые колоды и камни, но окованное железом бревно продолжало наносить равномерные удары.

Под вечер второго дня створы ворот не выдержали и с треском развалились, открыв степнякам путь в город. Ханская конница хлынула было в тёмный зев надвратной башни, но с разбегу налетела на ощетинившийся копьями и рогатинами строй москвичей. Ратники без устали рубили и кололи вражеских всадников, завалив узкий проход телами людей и животных. Пробираясь через этот завал, пешие нукеры попытались вступить в схватку с защитниками ворот, но княжеские гридни их просто изрубили топорами на длинных рукоятках. Прорваться в город не удалось, и монгольские военачальники поняли, что необходимо менять тактику. Штурм продолжался, а во вражеских станах застучали топоры и завизжали пилы – это китайские инженеры приступили к сооружению метательных машин.

Положение защитников было достаточно тяжёлым, но не критическим, и они по-прежнему удерживали всю линию укреплений, несмотря на потери. Немало ратников погибло, но особенно много было раненных вражескими стрелами. Однако небольшая площадь Кремника и необходимое количество войск пока позволяли воеводе Филиппу и князю Владимиру успешно отражать вражеский штурм. Но как долго это будет продолжаться, никто не мог сказать. За ночь москвичам удалось починить ворота, и теперь все надежды хана были на китайских инженеров и камнемёты.

К полудню третьего дня штурма метательные машины монголов были собраны и первые камни полетели в сторону Кремника. До определенного времени это не наносило городским укреплениям никакого урона, поскольку требовалось время для пристрелки. Но всё резко изменилось, когда монголы пристрелялись, и на Москву обрушился град каменных ядер и горшков с нефтью. Каменные снаряды разбивали в щепки крыши боевых площадок и десятками сносили как защитников, так и штурмующих. От страшных ударов ходуном заходили стены и башни, а в самом городе заполыхали пожары, которые часть ратников бросилась тушить. Князь и воевода понимали, что теперь, когда половина города объята огнём, а стены вот-вот рухнут, они долго не продержатся. И что есть только один шанс изменить положение в свою пользу – пойти на вылазку и уничтожить камнемёты. Сделать то, чего они с самого начала старались избежать.

Риск был очень велик. Князь Владимир и Филипп Нянька знали, что потери от такой вылазки будут страшные и невосполнимые, а монголы запросто смогут соорудить новые осадные орудия, благо леса в округе избыток. Но и сидеть за укреплениями сложа руки тоже не имело смысла, поскольку в этом случае всё становилось предельно ясно. Как только рухнут стены, монголы войдут в город и просто задавят защитников числом. Тактика, которая изначально была выбрана и предусматривала не вступать с ордой в полевое сражение, в данной ситуации перестала быть действенной. Требовалось новое решение, и оно было принято.

Ночью распахнулись городские ворота, и воевода во главе личной дружины атаковал вражеские позиции в направлении осадных орудий. Построившись клином, тяжеловооруженные всадники скатились с Боровицкого холма и ударили по ничего не подозревавшим монголам. Русские воины сжимали в руках факелы, чтобы сразу же, не теряя времени даром, поджечь осадную технику. Боевой клич дружинников гремел над полем боя, их мечи секли разбегающихся в разные стороны степняков. Попытки нукеров преградить путь бешено мчавшийся коннице успехом не увенчались. Не желая погибать под копытами лошадей, они обратились в бегство, оставив на произвол судьбы метательные машины. Часть русских воев осталась ломать и поджигать камнемёты, а другие бросились преследовать убегающих врагов. Произошло то, чего опасался опытный воевода.