Михаил Елисеев - Нашествие Батыя на Северо-Восточную Русь

У русских князей и воевод было чем ответить Кюлькану. Вперёд выдвинулись лучники и воины с самострелами. Воткнув в снег большие, в рост человека щиты, они прицелились и дали залп – железный смерч хлестнул по монгольским рядам, и десятки всадников вместе с лошадьми покатились по снегу. Укрываясь от вражеских стрел за щитами, стрелки прицельно били по степнякам, выбивая меткими выстрелами людей и лошадей. Вновь загремели барабаны сотников, и монголы, развернув коней, начали стремительно уходить в сторону Оки, где хан Кулькан строил свои тысячи для новой атаки. Гонцы уже донесли ему, что по реке идут тумены остальных царевичей. Поэтому дядя Батыя решил схитрить и ударить по русским полкам первым. И если что-то пойдёт не так, то можно будет попросить помощи у родственников, а слава победителя русских всё равно будет принадлежать ему. Ведь он первый вступил с ними в бой! Выдвинув вперед тяжёлую кавалерию, Кулькан скомандовал наступление.

Тысячи всадников ринулись в атаку, а хан, в окружении телохранителей, не спеша поехал следом за ними. Видя приближающуюся монгольскую конницу, русские стрелки дали по ней последний залп и, подхватив щиты, стали уходить за шеренги пеших ратников, которые теснее смыкали ряды и уплотняли боевые порядки. Русские полки мгновенно ощетинились копьями, рогатинами и кольями. Монголы с разгона ударилась о строй великокняжеской рати, заколебались, а потом откатилась назад, оставляя сотни исколотых и изрубленных мертвых тел.

Хан Кулькан не поверил своим глазам, когда увидел, что его воины не сумели прорвать русские ряды и отступили. Он хотел уже лично вмешаться, но сотники остановили отход, перестроили нукеров и вновь повели тяжелую конницу в атаку. Монгольская волна в очередной раз накатилась на великокняжеские полки – и снова ратники приняли багатуров на топоры и рогатины. Русские отчаянно кололи, рубили, резали наседавших ворогов, и вал степной конницы покатился назад, устилая истоптанное поле телами павших товарищей. Кулькан впал в ярость и хотел лично броситься во главе своих телохранителей в бой, но вовремя одумался и стал ждать, когда тысячники соберут свои потрёпанные войска. Однако хан осознал, что с одними своими нукерами он не загонит русских в Коломну.

Когда Кулькан увидел, что от Оки идёт тумен Батыя, он решил собрать все силы в кулак и ещё раз попробовать сломить сопротивление суздальских и коломенских полков. Монгольские тысячи всеми силами навалились на русский строй, и сеча закипела по всему фронту. Степняки стремились разорвать вражеские ряды, но противник упорно отбивался и смыкал шеренги, продолжая сдерживать натиск орды. По-прежнему реяли над полками суздальские и рязанские стяги, ратники не щадили себя в бою, сходясь в яростных схватках с монгольскими багатурами. И вновь тумен Кулькана отступил. Кочевники просто не выдержали длительного и упорного рукопашного боя, в котором преимущество было не на их стороне. Боевой порыв нукеров исчез, сменяясь неуверенностью и страхом. Однако пришедший на помощь тумен придал Кулькану храбрости, и он быстро перегруппировал войска. И когда орда в очередной раз ударила по русской рати, строй полков затрещал и стал распадаться на части. Клубы чёрного дыма поднялись в тылу великокняжеского войска и дали знать князю Всеволоду, что его время пришло.

Удар владимирских и суздальских конных дружин был стремителен и неудержим. Разметав оказавшиеся на их пути монгольские сотни, гридни клином прошли сквозь боевые порядки степняков, круша и сминая всё на своём пути. В центре по тумену ударили пешие полки, вражеские ряды смешались, кочевники стали разворачивать коней и обращаться в паническое бегство. Этого позора Кюлькан уже не смог вынести. Выхватив из ножен саблю, он поскакал наперерез беглецам. Пытаясь остановить охваченную паникой толпу, в которую превратилось непобедимое монгольское войско, хан оказался в самой гуще бегущих нукеров, где на него никто не обращал внимания. Кулькан так и не понял, как перед ним оказались суздальские гридни. Он развернул коня, но было уже поздно – страшный удар булавы обрушился на голову младшего сына Чингисхана и поверг его под копыта бешено мчавшихся лошадей.

Когда Батыю доложили о разгроме тумена дяди Кулькана, хан сначала в это не поверил. Но когда до джихангира всё же дошёл смысл происходящего, он действовал быстро и решительно. Темники и тысячники лично останавливали бегущих к Оке монголов и уводили их в сторону, освобождая место для подходивших войск. Свежие тысячи неожиданно ударили по владимиро-суздальской дружине. В азарте погони за разгромленным противником гридни Всеволода оторвались от главного строя, и теперь наступила расплата. Их зажали превосходящие силы врага и стали брать в кольцо, обходя с флангов и тыла.