Эрве Мартен - Капетинги. История династии (987–1328)

Многовековая передача короны по наследству, начавшаяся в 987 г., дала династии прозвище ее основателя, Гуго Капета [19] Этим прозвищем он обязан cape, плащу святого Мартина Турского, который тот разрезал надвое, чтобы поделиться с нищим: ведь Гуго был светским аббатом монастыря Святого Мартина в Туре. Впрочем, существуют и другие толкования этого термина; единственное, что можно сказать определенно — слово ведет свое происхождение от «плаща». Это прозвище впервые появилось у историков XI в., и иногда его также присваивали Гуго Великому. См., например, удобную обобщающую работу Elizabeth М. Hallam. Capetian France, 987-1328. London-New York: Longman, 3 ed, 1986. P. 330–331. . Название «Капетинги» появилось во времена Французской революции, когда прозвище «Капет» стали рассматривать как наследственное имя правящего семейства. Впоследствии историки постоянно стали использовать это имя для обозначения династии, несмотря на все его несоответствие. Ведь знатные семейства того времени — так же как и все остальное общество — не имели общего имени, которое передавалось бы от отца к сыну; они довольствовались несколькими именами, которые к тому же часто выбирали из ограниченного списка, характерного для каждого великого рода — например, у Каролингов Карл и Людовик. Прозвища могли дополнить эти имена — Гуго Великий, Роберт Сильный, Карл Лысый… Иногда, если хотели обозначить всю родню разом, прибегали к коллективному имени, происходившему от прославленного предка. Именно поэтому предков Гуго Капета стали называть Робертинами, по имени Роберта Сильного, который в середине IX в. заложил основу для возвышения своих потомков, добившись вкупе с титулом герцога руководящего поста в обширном округе между Сеной и Луарой. Два главных этапа взлета этого семейства, растянувшегося примерно на полтора столетия, нашли свое выражение в коллективных именах, которые поочередно присваивали представителям этого рода: имена «Робертины», затем «Капетинги» увековечили память о двух личностях, которые передали своим потомкам сначала титул герцога, а затем короля.

Гуго Капет никоим образом не был «выходцем из народа», на чем настаивали в XIII в. недруги Капетингов, считавшие его сыном мясника. Он также не происходил из семейства, чье прошлое до Роберта Сильного было темным, как долго думали историки, пока исследования не позволили установить истинное происхождение последнего. Положение предков Роберта было типичным для могущественных семейств каролингской империи; как и многие из них, они были родом из области, являвшейся колыбелью могущества Пипинидов, предков Каролингов, между Рейном и Маасом. Как и остальные представители этого круга, предки Роберта были связаны с государями некоторыми семейными узами, они получали графские обязанности практически по наследству и опирались на крупные монастыри. Как и все великие семейства империи, предки Роберта имели в распоряжении обширные владения, которые были их собственностью или же передавались им к качестве honor , то есть в обеспечение их обязанностей.

Сегодня благодаря кропотливым генеалогическим изысканиям [20] Обобщающий очерк и библиография и: Werner Karl F. Les Robertiens//Le roi de France ei son royaume autour de l'an mil. Études réunies par Michel Parisse et Xavier Barrai I Altet. Paris: Picard, 1992. P. 15–26. мы знаем, что во второй половине VIII в. предки Роберта были графами в рейнских землях, в Вормсе и его окрестностях; таким образом, их владения находились на окраине региона, где присутствие Пипинидов было наиболее ощутимым. И они передавали графские обязанности по наследству вплоть до самого Роберта. Они также поддерживали связь со знаменитым монастырем Лорш, который находился по соседству с их сферой влияния. К тому же предки Роберта, вероятно, состояли в родстве с основателем Лорша, мецским епископом Хродегангом, одним из самых влиятельных прелатов своего времени, приближенным советником Пипина Короткого. В первой половине IX в. они играли немаловажную роль при императорском дворе.

Основание «робертинского государства»

Роберт Сильный. Карл Ф. Вернер установил, что в 840 г. — или чуть позже — Роберт покинул рейнские земли и отправился в Нейстрию. Он участвовал в движении, которое затронуло немало других крупных сеньоров. После смерти Людовика Благочестивого (840 г.) и распада империи на несколько независимых королевств высшей аристократии пришлось перейти на сторону одного из государей, отказавшись от тех из своих владений, что находились в других королевствах. После своего отъезда Роберт стал служить Карлу Лысому, королю западной Франкии, а не Людовику Германскому, королю восточной Франкии; тогда же ему пришлось распрощаться с землями своих предков. Как оказалось, он сделал правильный выбор, который обеспечил трон его потомкам. Сначала Роберт обосновался в Шампани, где Карл Лысый пожаловал ему земли, захваченные у реймсской церкви; однако он был вынужден вернуть их в 945 г. Мы снова встречаем Роберта в 852–853 гг.: в то время он выполнял обязанности государева посланца, то есть особого уполномоченного короля, наделенного значительной властью, в регионе Мэна, Турени и Анжу. Благодаря своему браку с Аделаидой, дочерью графа Турского и вдовой другого крупного сеньора, Роберт стал свояком императора Лотаря (ум. в 855 г.), чья супруга Эрменгарда приходилась сестрой Аделаиде; он также приходился родственником первой супруге Карла Эрментруде. Подняв мятеж вместе с другими сеньорами Западной Франкии против Карла Лысого, Роберт вскоре вернул себе расположение короля и получил от него титул герцога с властными полномочиями в междуречье Сены и Луары. Этот титул обладал ярко выраженной военной коннотацией: область, вверенная Роберту, на самом деле была маркой, пограничным округом, который ему предстояло защищать от бретонцев и норманнов, обосновавшихся в устье Луары. Сначала он занялся бретонцами, союзниками Людовика Заики, сына Карла Лысого, взбунтовавшегося против своего отца, и вынудил его покориться. В 864 г. король отобрал у Роберта герцогство, взамен пожаловав несколько бургундских графств, но вскоре вернул его, чтобы остановить натиск норманнов. Одержав победу при Бриссарте, Роберт был смертельно ранен в сражении (866 г.). Его отвага в бою принесла ему славу: один из современников назвал Роберта «Маккавеем нашего времени» [21] Фульдские анналы, цит. по: Riche Pierre. Les Carolingiens. Une famille, qui fit l’Europe. Paris: Hachette, 1983. P. 194. .