Сергей Кисин - Ростов-папа. История преступности Юга России

Гарнизон крепости отчасти исполнял и полицейские функции при темерницких ярмарках и возникших тут же купеческих и ремесленных слободках-форштадтах.

Полицейской работы добавилось после 1779 года, когда на месте еще одной слободки, Полуденки, армянские переселенцы из Крыма основали город Нор-Нахичевань (Нахичевань-на-Дону).

Увеличение населения, в первую очередь городского, вынудило власти Новороссийской губернии вплотную заняться поддержанием правопорядка как в Нахичевани, так и в новорожденном уездном Ростове, который впервые был так поименован в указе Павла I от 12 декабря 1796 года. Границы и проблемы города постепенно выходили за пределы компетенции крепостного коменданта.

Если раньше властям приходилось сталкиваться с разбоями на дорогах, то теперь, с появлением торжищ и ярмарок, проблемы горожанам начали доставлять мошонники, или мошенники, — воры, незаметно срезающие с пояса мошну с деньгами. Мошенники в ростовских слободах срезали не только мошны, кисы, кошели и кожаные пояса-чересы, но и серебряные пуговицы с мундиров.

Функции полицейских, по «Уставу благочиния, или Полицейскому» 1782 года, были сильно размыты. Им надлежало не столько ловить «воровских людей», сколько следить, чтобы «все и всякий в его квартале остался в законно-предписанном порядке». Имелось в виду почитание младших старшими, повиновение прислуги, порядок в церкви, почтение жены и детей по отношению к мужу и отцу, надзор за дорогами, мерами весов и так далее.

Особенное внимание охранителей порядка обращалось на порядок заселения городских земель. А вот здесь как раз сразу начались проблемы.

Городская шестигласная дума в 1811–1845 годах выделила под застройку всего 206 участков, но на практике их оказывалось кратно больше.

У Богатого источника, от Дона до крепостных стен, на глазах у ростовцев выросла стихийная слободка, будущая бандитская Богатяновка, пресечь разрастание которой власти были не в состоянии. На выделенных 50 участках под застройку одного дома площадью от 120 до 340 квадратных саженей, как грибы из донского чернозема, выпростались сразу 450 домов, принадлежность которых невозможно было отследить. Строили их без всякого плана, продавали без всяких документов. Так что намерение городских властей взимать за одну квадратную сажень по 10 копеек ассигнациями оказалось неосуществимым.

«Несмотря на все протесты и жалобы Городского управления, бродяги и проходимцы, известные, впрочем, более по источникам под названием „разного звания людей“, самовольно, без спроса селились внизу крепости Св. Дмитрия и никому не платили налогов и податей, мало того, представляли сомнительный и ненадежный для города элемент», — писал историк Григорий Чалхушьян.

На Богатяновке оседали главным образом те, кто «плеванто на законо». Отсюда было ближе к центру растущего Ростова, базарам, порту и недалеко от вокзала — а это основные районы боевых действий «босого народа».

С другой стороны Богатяновки, северо-восточнее уже заброшенной крепости св. Димитрия, у самой нахичеванской межи, присоседился хуторок, несколько раз менявший название. Сначала он был наречен Николаевским (в честь императора Николая I), затем Байковским (в честь городского головы-благоустроителя Андрея Байкова, выделившего землю для бедноты). Сами же обитатели местных лачуг величали его попросту Собачьим или более благозвучно — Новостроенкой.

«Жизнь собачья. Больше пятисот домов у нас, а до сих пор не знаем ни фонаря, ни городового, ни стражника, — жаловались они в городскую управу в конце века. — Налоги и повинности платим исправно, а получаем за это дулю. Чем же мы хуже других? Что живем не в каменных палатах, а в деревянных домах и мазанках? Так ведь не газового освещения просим, не мостовой — о ней мы и думать не смеем… Хоть пару-тройку керосиновых фонарей, да охрану какую — больно уж жулики обижают…».

Впрочем, его обитатели, как муравьи, бойко разбирали еще сохранявшиеся строения крепости, растаскивая их к себе на участки (вполне возможно, что пропажа знаменитых 13-тонных восточных ворот крепости — тоже их работа).

По соседству с Собачьим хутором располагалась Татарская слободка, а рядом Сенной рынок и уходящая от него улица с поэтичным названием Навозная (ныне — Лермонтовская), где жили городские ассенизаторы и находились городские скотобойни. Амбре здесь было еще то, нравы тоже. Позднее именно за этот норов поселение стало называться в народе «отмороженным Нью-Йорком».