Вадим Прокофьев - Среди свидетелей прошлого

Принесли инженеру доклад. Улыбаясь, наблюдали, как он лихорадочно читал, что-то выписывая. Все это было очень уж непривычно. Зачем кройка и шитье понадобились инженеру-авиаконструктору?

И ответ был неожиданный:

— Нам, работающим над проектированием аэростатов, крайне важны выведенные Чебышевым формулы наименьшего количества складок, получающихся при выкраивании материала для придания ему сферической формы. И очень жаль, что доклад академика не был напечатан раньше. Он во многом помог бы нам… И, конечно же, портным!

же много раз в научно-популярной да и художественной литературе мелькали сравнения книг с людьми, библиотек с жилищами и т. п. Вероятно, эти сравнения очень точные, раз авторы не боятся повторений. А вот архивные документы? Их, наверное, тоже можно сравнить с людьми, их судьбами.

В архивах старость измеряется многими столетиями, молодость насчитывает десятки лет. Но и «старые» и «молодые» жильцы архивов имеют одну общую черту — они одинаково «капризны». Все они любят воздух, но не очень влажный. И не переносят пыли. Не терпят микробов и, не дай бог, сернистого газа, которого так много в атмосфере городов.

Любят они приятную полутьму. От солнечного света съеживаются, морщатся, у них исчезает мягкость клетчатки и появляется болезненный, «старческий» желто-коричневый оттенок, они становятся хрупкими.

Потому-то в «общей квартире» — архиве всегда царит рассеянный свет, или, вернее, просветленный полумрак.

Стеллажи повернулись боком к окнам, и кажется, что их длинные полки стараются убежать от света. Наиболее «капризные» жильцы забрались в картонные коробки — так спокойнее и пыли меньше, хотя ныне архивисты утверждают, что бумагам спокойнее не в коробках, а под переплетами, как у книг. Наверное, в будущем здания архивов построят где-нибудь на опушках лесов, вблизи водоемов. Ведь городская пыль и химические примеси буквально «на глазах» съедают бумагу. Достаточно, чтобы в воздухе содержалось от 2 до 9 частей газа на 1 миллион частей воздуха, и бумага уже не способна как следует сопротивляться изломам, ее ломкость повысится на 4–5 процентов!

В архиве хлопотливые домохозяева неустанно заботятся о том, чтобы их жильцам было удобно. Чтобы жили они вечно и вечно служили людям. Эти заботы не преходящи. Уходит одно поколение архивистов, приходит другое, а заботы остаются, передаются по наследству.

Только меняются методы.

На Большой Пироговской улице в столице, где сосредоточены важнейшие центральные исторические архивы Советского Союза, есть и «архивный профилакторий». Он не единственный. В нашей стране более 50 реставрационных мастерских, но он — центральный и самый большой. В течение года Центральная реставрационная мастерская обрабатывает 500 тысяч листов документов и несколько тысяч квадратных метров карт и планов.

Сюда попадают буквально все документы, предназначенные для хранения в архивах, расположенных поблизости. Документы прибывают в мастерскую и как случайные странники, долгое время бродяжничавшие по шкафам личных библиотек, заветным ящикам старинных семейных комодов, прибывают и как новоселы, переехавшие из временных хранилищ ведомственных архивов на место своего постоянного жительства.

Но все они пока опасно больны, хотя многие и выглядят свеженькими здоровяками.

Работников лаборатории нельзя обмануть. Они сразу же отправят письма и записки, деловые бумаги, книги, приказы, дипломатические акты в стеклянный вытяжной шкаф. Там струя сжатого воздуха и щетка не дадут затаиться в бумажных складках ни одной пылинке. И если нужно, то книгу разошьют, пройдутся по каждому листочку меховой кисточкой — тут нельзя экономить время и труд. Ведь документ попадет на полку, в коллектив ему подобных. И если на нем зацепится пыль, если в пылинках совьют себе гнезда микробы, то такой сосед будет «заразным», от него могут заболеть сотни других, «здоровых».

Но сжатый воздух, щетка не всегда в силах справиться со спорами плесени, твердыми поверхностными наслоениями. Бормашина быстро разделается с твердыми наростами. Хуже, когда имеются споры плесени. Они уцепились своими щупальцами за бумагу, притаились в надежде, что их не заметят. Но это напрасные надежды. Документ уже в вакуум-формалиновой дезинфекционной камере. Пары формалина безжалостно истребляют плесень микробов, личинки паучков, любящих лакомиться бумагой.