Василий Жукович - Слуга трех господ [Воспоминания о войне]

В сентябре 1941 года четыре армии этого фронта, в том числе и 37-я, под Киевом попали в окружение. И после того как часть войск этих армий с ожесточенными боями вырвалась из Киевского котла, эти армии расформировали, а личный состав и технику передали в другие соединения. Деменева назначили начальником оперативного отдела вновь формируемого штаба ЮЗФ, а Власову присвоили очередное звание генерал-лейтенанта и назначили заместителем командующего ЮЗФ по тылу.

В ноябре 1941 года Власова перевели на должность командующего 20-й армией Западного фронта, а Деменева назначили заместителем начальника штаба вновь формируемой в резерве Ставки ВГК 26-й армии, командующим которой стал генерал-лейтенант Г.Г. Соколов. А когда эта армия была полностью сформирована и в декабре 1941 года прибыла на Волховский фронт, ее переименовали во 2-ю ударную, которая на ВФ воевала до 25 июня 1942 года. За это время сменилось трое ее командующих, последним из которых был генерал-лейтенант А.А. Власов.

В середине марта 1942 года 2-я ударная армия под Любанью попала в кольцо немецких войск, которое получило название «Любаньский мешок», и в течение трех месяцев вела бои в окружении.

За это время небольшой части ее войск удалось вырваться из этого «мешка» и выйти в расположение Волховского фронта. Но основная масса войск этой армии оставалась во вражеском кольце, которое гитлеровцы все больше сжимали. В сложившейся ситуации командование армией должно было приложить максимум усилий для того, чтобы сплотить личный состав армии вокруг ее штаба и направить все силы на прорыв вражеского кольца. Но вместо этого командующий 2-й ударной армией Власов в самый критический момент отдал приказ личному составу армии выходить из окружения мелкими группами, кто, где и как сможет, а сам сначала самоустранился от командования армией, а затем, бросив ее на произвол судьбы, в сопровождении охранной роты штаба армии ушел в неизвестном направлении.

Оставшись без командующего, штаб армии разбил ее личный состав на пять групп, во главе каждой из которых был назначен офицер штаба. После чего была дана команда разойтись всем группам в разные стороны и самостоятельно прорываться через линию фронта. Старшим одной из этих групп, в которой насчитывалось 5890 человек, был назначен полковник Г.В. Деменев. В течение пяти суток деменевская группа по ночам предпринимала попытки прорвать вражеское кольцо окружения, но каждый раз натыкалась на интенсивный пулеметно-минометный обстрел или попадала на минное поле и вынуждена была возвращаться обратно в лес. И только на шестые сутки деменевской группе под покровом ночи удалось прорваться через вражеское кольцо и с минимальными потерями (238 человек было убито и пропало без вести, а 283 ранено) выйти в расположение войск Волховского фронта.

В ходе этого прорыва тяжелое ранение получил и Деменев, которому осколком вражеской мины раздробило обе ноги, и солдаты на шинели вынесли его в расположение наших войск, где вместе с другими ранеными поместили во фронтовой госпиталь. На следующий день всех тяжелораненых, в том числе и Деменева, самолетом отправили в Москву и поместили в военный госпиталь, расположенный на Петровско-Разумовском проезде, где Деменеву сделали несколько операций и лечили полгода.

Во время пребывания в госпитале от вновь поступивших туда раненых офицеров Волховского фронта Деменев узнал, что 15 июля 1942 года генерал Власов добровольно сдался в плен немцам, после чего всех старших офицеров 2-й ударной армии отстранили от занимаемых должностей, вывели в резерв командования фронтом, и ими занялся «Смерш». А старших офицеров этой армии, занимавших высшие командные должности, и генералов арестовали и отправили в тюрьмы, и их дальнейшая судьба в то время была никому не известна.

Но Деменев не поверил этим рассказам, решив, что это не что иное, как фронтовые байки. И только когда в госпиталь приехали следователи «Смерша» и стали допрашивать раненых офицеров и генералов, побывавших в Любаньском мешке, в том числе и Деменева, которых к тому времени с чьей-то легкой руки стали называть «власовцами», он понял, что все, о чем рассказывали офицеры, никакие не фронтовые байки, а жуткая правда. А когда Деменев после полугодичного пребывания в госпитале уже смог ходить без костылей, а только с дубинкой, то 31 декабря 1942 года его выписали из госпиталя и вместо того, чтобы отпустить домой поправлять свое здоровье, отправили в Лефортовский следственный изолятор, где следователи «Смерша» почти каждый день в течение месяца допрашивали его. А когда допросы закончились, Деменеву предъявили обвинительное заключение, в котором он обвинялся в нескольких преступлениях: в том, что не разглядел во Власове врага народа; в том, что при выходе из окружения из Любаньского мешка отпустил двух пленных казаков — генерала и полковника, а не привел их в расположение войск ВФ; в том, что в Гражданскую войну не убедил генерала Краснова не воевать против советской власти. Деменев не опровергал предъявленных ему обвинений, кроме первого. В отношении этого обвинения он сказал, что не только он, но и И.В. Сталин тоже не разглядел во Власове врага народа: постоянно продвигал его вверх по служебной лестнице, присваивал ему генеральские звания и награждал высокими правительственными наградами. Но за эти слова Деменева обвинили еще в одном преступлении — в обвинении Сталина в политической близорукости.