Олег Мозохин - Политотделы МТС в 1933–1934 гг.

Политотделы смогли вникнуть во все детали организации производственного процесса в колхозах и МТС и сделали все возможное, что было в их силах, чтобы улучшить его, устранить самые серьезные его недостатки, оперативно проинформировать о них соответствующие органы региональной и центральной власти, в том числе в особых случаях и лично И. В. Сталина.

Особым вопросом является деятельность политотделов МТС по проведению в советской деревне репрессий. Это направление было определено сталинским руководством и лично вождем в качестве основного. И политотделы МТС еще больше раскрутили маховик репрессий в советской деревне, под каток которого попали десятки тысяч ее жителей.

Внимательное изучение документов политотделов МТС на эту тему, в том числе представленных в книге, на наш взгляд, показывает, что эти репрессии, в отличие от репрессий периода сплошной коллективизации и хлебозаготовок 1930–1932 гг., не привели к углублению существовавшего кризиса колхозного строя и всего сельского хозяйства СССР в целом. Наоборот, их результатом стало «организационно-хозяйственное укрепление колхозов», их медленное движение в сторону выхода из этого кризисного состояния. То есть отстранение от руководящих должностей в колхозах и осуждение огромного числа председателей, бригадиров, завхозов и т. п. наряду с тысячами рядовых колхозников не углубило, а приостановило кризис с точки зрения производственного функционирования колхозов и МТС в 1933–1934 гг.

На наш взгляд, данный парадокс объяснялся следующим образом. При наличии значительного числа так называемых перегибов при осуществлении репрессий политотделами МТС и другими структурами ОГПУ-НКВД в советской деревне в рассматриваемый период все же из колхозов в 1933–1934 гг. действительно был «вычищен» значительный баланс должностных лиц, некомпетентных или даже враждебно настроенных по отношению к колхозному строю. Вместе с ними оттуда были удалены и многие рядовые колхозники и работники МТС, также виновные в некомпетентности, халатности и недобросовестном отношении к труду в колхозах, действия которых, в том числе и осознанные акты «вредительства» и «саботажа», самым негативным образом сказывались на состоянии колхозного производства.

О том, что имеются все основания утверждать о наличии в советской деревне в 1933–1934 гг. «вредителей» и «саботажников», свидетельствуют приведенные в книге факты на эту тему. Разве не ломались трактора от некачественного обслуживания и ремонта конкретных трактористов и механиков МТС, от их пьянства и воровства деталей и т. д.? Разве не бросали в молотилки шапки, металлические предметы конкретные колхозники, не воровали из колхозных амбаров и с колхозных полей хлеб? А сколько приведено фактов в книге о безобразиях и нарушениях законности со стороны представителей руководящего состава колхозов, создававших преступные группы для хищений колхозного хлеба, издевавшихся над колхозниками, халатно и безразлично относившихся к колхозной собственности и своим служебным обязанностям?

Ярлыки «вредителей», «саботажников» и «контрреволюционных антисоветских элементов» лишь по форме объясняли реально и в очень значительных масштабах существовавшие в советской деревне в этот период факты бесхозяйственности, безответственности многих должностных лиц, их халатности и недобросовестного отношения к труду. В полной мере все это относилось и к рядовым колхозникам.

Конечно, подавляющая их масса оказалась заложниками негативных последствий аграрной политики сталинизма в советской деревне, и они не были виноваты в том, что коллективизация и хлебозаготовки подорвали сельское хозяйство страны и обрекли их на голод и страдания. И реакция их на окружавшую тяжелую действительность была понятной и объяснимой. Что оставалось делать колхозникам, если из колхоза подчистую вывозился хлеб, а власть фактически бросала их на произвол судьбы или давала подачку в виде «общественного питания» в поле для тех, кто смог найти силы дойти до полевого стана?

В данном контексте ответственность сталинского руководства и лично Сталина за возникший в сельском хозяйстве страны в 1932–1933 гг. кризис со всеми его негативными проявлениями и последствиями для миллионов сельских тружеников очевидна и не подлежит сомнению.

С другой стороны, если оценить эту ситуацию с точки зрения выработки политики и принятия конкретных мер по ее кардинальному изменению, то, исходя из материалов книги и анализа других исторических источников, широко известных специалистам и общественности, а также принципа историзма, нельзя не признать, что сталинское руководство, создавая в советской деревне чрезвычайные органы управления в виде политотделов МТС и совхозов, избрало верный путь.