Джон Превас - Клятва Ганнибала. Жизнь и войны величайшего врага Рима

После расправы над оппозицией следующим пунктом в повестке Ганнибала было выступление перед сенатом. Но кампанцы убедили его отложить все серьезные обсуждения на более поздний срок и провести день, осматривая город. Ганнибал, склонный в первую очередь решать деловые вопросы, не хотел обидеть новых союзников и нехотя согласился. Во время прогулки он почти не обращал внимания на обычные достопримечательности вроде храмов и площадей, но при этом подробно расспрашивал гидов о том, сколько солдат способен выставить город, о длине, высоте и толщине стен, о запасах зерна и размерах казны.

В конце экскурсии Ганнибала пригласили остановиться в доме братьев Целеров — одних из наиболее богатых и могущественных сенаторов Капуи. Чтобы почтить своего гостя, они устроили пир, который удовлетворял любым прихотям, «как и полагается в городе и доме богатом, привыкшем к роскоши» [99] Там же. Гл. 8. . По всему городу были накрыты столы для солдат Ганнибала. Они были доверху уставлены шедеврами местной кухни, а вино, которым так славилась Капуя, лилось рекой. По требованию Ганнибала, на пиршество в доме Целеров было допущено лишь несколько избранных — сами братья, сын одного из них и «доблестный воин» Вибеллий Таврея, лучший среди всадников Кампании. Также на застолье присутствовали несколько главных командиров пунийца и небольшое число его телохранителей.

Во время пира стало известно о плане покушения на Ганнибала [100] Там же. . В заговоре участвовал сын Пакувия Целера, убеждавший сенат Капуи перейти на сторону карфагенян. Юноша, в отличие от отца, был страстно убежден в том, что город должен остаться союзником Рима, и о его взглядах доложили Ганнибалу. Ранее в тот день Пакувий молил Ганнибала простить его сына, и тот даже разрешил мальчишке прийти на пир. Вечером сын отвел отца в сторонку, показал ему меч и рассказал, что собирается заколоть пунийца, возлежавшего за столом. Пакувий в ужасе умолял сына не позорить честь семьи, проливая кровь гостя и нарушая клятву верности Ганнибалу, данную им в сенате. Сначала ему придется пронзить этим мечом отца, говорил Пакувий. Движимый любовью отец обнимал сына и со слезами упрашивал отказаться от замысла. Он предостерегал, что Ганнибал — не обычный человек, его охраняют боги на небе и могучие телохранители на земле. Он слишком проворен, чтобы его мог убить мальчишка, броня его сделана не из железа или бронзы, а из славы, заработанной в боях. Исполненный уважения к отцу, сын поддался на его уговоры и выбросил меч, после чего они рука оба руку вернулись к столу.

Когда Ганнибал только оказался в усадьбе Целеров, он неодобрительно заметил хозяевам, что такой пир идет вразрез с «карфагенскими воинскими обычаями». Поначалу он лег на свою скамью и ел в тишине. Но время шло, он расслабился и откинулся поудобнее, чтобы насладиться певцами и музыкантами, игравшими на лирах. Постепенно Ганнибал поддавался соблазнам кампанской роскоши. Позднее, когда гости обратились к плотским удовольствиям, Ганнибал стал проявлять интерес к одному из мальчиков-певцов. Согласно источникам, он предпочел именно его компанию оргии с участием остальных гостей и рабынь, не догадываясь, что смерть прошла всего в нескольких шагах от него. Пуниец едва не лишился жизни, что повлияло бы на ход не только войны, но и истории вообще.

На следующий день Ганнибал выступил перед сенатом, благожелательно напомнив о своем обещании, что после войны Капуя станет столицей новой Италийской конфедерации, а Рим утратит доминирующий статус на полуострове. Закончив речь, Баркид сел на место для судей, известное как «трибуна магистратов». Дружеский тон сменился на суровый, когда он потребовал арестовать одного из виднейших жителей города и открытого сторонника сохранения союза с Римом Магия Деция, Тот откровенно выступал в поддержку римлян и нарочито не стал присоединяться к другим сенаторам и их семьям, когда они встречали Ганнибала у ворот Капуи. Магий активно призывал не позволять карфагенянам вступить в город и даже убеждал сограждан преградить им путь своими телами, если потребуется. Он осудил расправу над римлянами в банях и выступал за убийство пунийцев, вставших гарнизоном в Капуе. Деций предстал перед судом в цепях, и Ганнибал, взяв на себя роль обвинителя, разразился обличительной речью. Остальные сенаторы сидели в молчании, что лишь подчеркивало верховенство Баркида. Когда вина Магия была признана, тот выкрикнул, обращаясь к сенаторам, риторический вопрос: таким ли они видели правосудие для кампанцев при их новом карфагенском властителе?