Юлиан Кулаковский - Прошлое Тавриды

В период хазарского господства в Крыму начинается для нас истории Сугдеи (Сурож древней Руси, ныне Судак). В ХIII веке жители этого города считали его существование с 212 года по Р. Х. Но вся предшествующая история города покрыта для нас глубоким мраком, и мы лишь знаем, что в половине VIII века в Сугдее имел свою кафедру еп. Стефан, видный противник иконоборства, обязанный своим спасением Ирине, жене императора Константина Копронима, помянутой и в житии Иоанна Готского. В пастве еп. Стефана были и Хазары. В его житии помянут Юрий Тархан, наместник (тудун) хазарского хагана, который отличался “приверженностью к святому закону” и “послушанием” св. Стефану. [4]По всему вероятию, Хазара следует признать в “рабе Божием Тамгане”, скончавшемся в 819 году. Мраморный столб с этой эпитафией хранится в Феодосийском музее, куда он перенесен из разрушенной ныне мечети. [5]

Св. Иоанн Готский и св. Стефан Сурожский были борцами за православие в той великой смуте религиозной жизни VIII века, которая известен под именем иконоборства. Защитники икон, подвергаясь тяжкому гонению в столице империи и Малой Азии, знали о верности православию в странах «Евксинопонта». Свидетельство об этом сохранилось в одном агиографическом памятнике, составленном в Константинополе в первые года IХ века, а именно в житии св. Стефана Новаго, который свою верность иконопочитанию запечатлел мученической смертью в 765 году. В беседах с верными св. Стефан указывал на местности, где почитатели икон могли найти убежище от гонений, а именно: области Евксинского моря, епархия Зихии, города Никопсия. Боспор, Херсон и область Готии; далее – южная Италия, нижняя Ликия и острова Средиземного моря [6]. И монахи вняли совету Стефана: одни отплыли в Евксинский Понт, другие на Кипр, третьи в Рим. Монашество было словно уведено в плен, и Византия осиротела». Известно, что преследование монашества, особенно твердо стоявшего за почитание икон, имело своим последствием большую эмиграцию монахов из Константинополя и Малой Азии, и указание жития св. Стефана Нового является лишь составленным после события точным историческим свидетельством о совершившемся. Относительно эмиграции в Италию и множества возникших тогда греческих монастырей имеются многочисленные современные свидетельства. Что же касается Тавриды, то прямым подтверждением правильности сообщения жития св. Стефана является то обстоятельство, что знаменитый поборник иконопочитания Феодор Студин (ум. 826г.) находился в живых сношениях с представителями церковной иерархии в Тавриде. В числе его писем имеется одно, обращенное к епископам, жившим в изгнании в Херсоне [7]. В другом письме, адресованном «архимандриту Готии» св. Феодор дает разъяснения по поводу жалоб относительно разного рода настроений и несогласий в среде монашествующих и поучает насчет правил монашеского образа жизни и монастырского устава. [8]

Следы непосредственных сношений благочестивых византийцев того времени с южным побережьем Тавриды очевидны также у Епифания, жившего в конце VIII или начале IX века, в его обработке сказаний о путешествии ап. Андрея по серверным странам. Помянув о посещении ап. Андреем Боспора, Епифаний делает замечание, что и сам он был в этом городе и видел там “ковчег, имеющий надпись Симеона апостола, закопанный в основании храма св. Апостолов”. Из Боспора Епифаний ведет ап. Андрея в Феодосию и отмечает, что в настоящее время нет там и следа человеческого. Ссылаясь на свидетельство насчет Херсона, он говорит о посещении ап. Андреем этого города, и дает от себя такую характеристику его населения: “народ коварный и до нынешнего времени туг на веру, лгуны и поддаются влечению всякого ветра” [9]

Весьма вероятно, что к эпохе монашеской эмиграции относится возникновение тех пещерных монастырей, остатки которых сохранились доныне в разных местах горного Крыма. Одни из них расположены на отдельных скалах, как-то: Шулдан, Мармара близ деревни Шулю, Качи-Кальон, Тепе-кермен, скала поблизости от Сюйренской башни, другие находились в городах, а именно: Черкес-кермен, Мангуп-кале, или поблизости от городского поселения, каковы пещеры в скалах Инкермана и на противолежащем склоне Сапун-горы, а также в ущелье, ведущем к Чуфут-калу, в предместье Бахчисарая Салачике (ныне восстановленный Успенский монастырь). Немногие эпиграфические тексты, сохранившиеся где-то на стенах пещер, а также иссеченные в скале изображения креста относятся ко временам более поздним и свидетельствуют о том, что эти монастыри расширялись и украшались в XII-XV веках и позднее. Может быть, многие из них и возникли уже в это время. Но начало пещерножительства, как типа монастыря, можно все-таки отнести к эпохе иконоборства и монашеской эмиграции в Тавриду. Основанием для такого предположения является сходство в типе, которое можно констатировать между крымскими сооружениями этого рода и теми, какие имеются в южной Италии и Сицилии. Эти последние сооружены монахами, бежавшими с востока. Они принесли с собой свой тип пещерножительства, процветавший в Малой Азии. Такие же эмигранты, направлявшиеся на северное побережье Черного моря, могли, занесите его и в горы южного берега Крыма. По условиям места и характеру горной породив, он привился здесь и передан был отсюда на Днестр, а может быть и в Киев.