Игорь Федюкин - Французский авантюрист при дворе Петра I. Письма и бумаги барона де Сент-Илера

Так факты излагаются чиновниками французского морского ведомства, которое однозначно считало Аллера предателем. В нашем распоряжении, однако, есть несколько документов, где эти же события описывает сам авантюрист: на их примере хорошо видно, как он манипулирует информацией и вполне сознательно конструирует нарратив собственной жизни в зависимости от того, к кому он в данный момент адресуется. Самый ранний такой документ — это отчет о переговорах в Португалии, который Аллер предоставил англичанам, когда перешел на их сторону (документ 2) {10}. Здесь авантюрист подтверждает основные факты своей ранней биографии, известные нам из справки 1716 г.: он действительно купец из Байонны, его родной город действительно Тулон. Свою фамилию, однако, он здесь пишет иначе: не Allaire, a Hallerе. Следует полагать, что мы имеем дело с сознательным переиначиванием авантюристом своей фамилии с Allaire на Hollere, или для того чтобы замести следы, или же, например, потому что написание Hallere могло казаться ему более комфортным для английского глаза. По-французски Allaire и Hallere произносится практически идентично, но англичанин с большой вероятностью прочитал бы Hallere как «Халлер»: соответственно, чтобы отразить эволюцию саморепрезентации нашего героя, именно Халлером мы его и будем далее именовать.

Написание фамилии главного героя — не единственное различие между версиями его похождений, изложенными в справке из дел Совета морского флота и в его собственном отчете англичанам. О приговоре за мошенничество Халлер, конечно, не упоминает: по его версии, принадлежавший ему корабль, груженный железом и другими товарами, был остановлен у берегов Испании французским корсаром, и, поскольку на борту нашли бумаги, где упоминался Лиссабон, его (несправедливо) обвинили в торговле с неприятелем и конфисковали груз. Халлер, по его словам, стал добиваться получения страховки — и обратился за протекцией к де Бэ, к которому у него было рекомендательное письмо. Тут-то маркиз и предложил ему, как верному подданному французского короля, сослужить Бурбонам добрую службу: «обратиться к португальцам с предложением заключить с обоими королевствами мирный договор на особых условиях и всячески заверить их, что они получат такие преимущества, каких только пожелают». Халлер, по его словам, действительно вступил в переговоры с португальцами, те выказали заинтересованность, и авантюрист совершил еще несколько поездок между Лиссабоном и французским лагерем. Дальше, однако, дело разладилось: он якобы навлек на себя неудовольствие маркиза де Бэ, написав без его ведома напрямую герцогу Вандомскому, французскому военачальнику, на тот момент — командующему армиями испанского короля Филиппа. Де Бэ обвинил Халлера в намерении присвоить себе все лавры в случае успешного завершения переговоров, а затем стал темнить и заявил даже, что «вовсе не желает заключения договора, и что когда вступит в кампанию, то сам сделает новые предложения португальским генералам». Португальцы тоже стали относиться к Халлеру с недоверием. В этой ситуации ему ничего иного и не оставалось, как выйти из игры: «Я не знал, что и думать обо всей этой суете вокруг меня, понимал ясно, что мне нет доверия и что в итоге мне не захотели отвести никакой роли в этом деле, потому и решился придать его огласке», объясняет он свое поведение англичанам. Авантюрист стремится предстать в их глазах не предателем своих прежних хозяев, но честным человеком, которого именно поведение де Бэ и португальцев вынудило к неоднозначному поступку.

Другая версия событий излагается в объяснительной, которую авантюрист в начале 1719 г. направил французским властям (документ 58) {11}. Здесь он неожиданно представляет себя как человека, который «оказал важные услуги государству», т.е. Франции. Как истинный патриот, сам он не нуждался в награде: в частности, хотя все эти годы его имя мешали с грязью по всей Европе, он — в интересах дела — молчал о подлинных обстоятельствах пиренейской интриги. На самом же деле, как объяснял авантюрист, он вовсе не был предателем: наоборот, известить англичан о готовности Португалии на сепаратный мир с Бурбонами ему поручил сам де Бэ. Сначала переговоры о мире и вправду велись, но, когда стало ясно, что Лиссабон не готов сделать решительный шаг к разрыву с Лондоном, де Бэ задумал использовать сам факт тайных сношений, чтобы дискредитировать португальцев в глазах англичан и посеять среди союзников рознь. Именно для этого авантюристу и было поручено передать секретные письма англичанам: этот шаг был якобы частью дипломатической игры. Очень кстати сам де Бэ умер как раз в 1715 г. и не мог ни подтвердить, ни опровергнуть эту историю.