Вадим Деружинский - Теория заговора. Самые известные мировые мифы и мистификации

Я не стану спорить с тем общеизвестным фактом, что Западная и Центральная Беларусь (тоесть историческая Литва) — это преимущественно католические земли (на момент принятия Унии 1596 года половина населения территории нынешней Беларуси была католиками, а половина — православными). Но как же быть с «Полоцкой Русью», которую Похлебкин называет главным кандидатом в изобретатели водки? Она то до 1596 года была вне власти Папы римского и не была обязана снабжать Ватикан воском. Но, увы — «исследователь» про Полоцк тут же забыл, ибо ему поскорее надо искать водку в Москве. Где как раз никаких исторических оснований для ее изобретения в принципе не существовало. Очень последовательно.

Тевтонский орден и Ливонию автор вычеркивает из кандидатов в изобретали водки:

…из-за массового бегства крестьян в соседние земли — Польшу и Новгородскую Русь — от произвола ордена и тяжкой барщины (в Польше и в Новгороде не было закрепощения в это время).

Вообще-то говоря, оттуда народ бежал не в Польшу и не в Новгород, а в Беларусь-ВКЛ, где тоже не было крепостного права: оно тут появилось только с оккупацией Россией в 1795 году.

Кстати, крепостное право появлялось только там, где элита правила туземцами не родственного этноса. Так было в землях Московии, где князья и дружинники Киевской Руси правили туземным финским населением муромы, эрзя Рязани, мокши Москвы, мещеры, веси, чуди и прочими финнами Великой Мордвы (ныне это русский этнос); так было и в Германии, которая захватила земли славян и балтов Полабья и Поморья. И ровно так в Литву-Беларусь массово бежали крестьяне не только с захваченных немцами земель Поморья и Полабья, но и с земель Московии.

Но оцените логику автора книги: Тевтонский орден и Ливония не могут быть изобретателями водки из-за крепостного права, но зато Московия — второй и последний жуткий уголок в Восточной Европе этого же крепостного права — вдруг «водку изобретает». Автор, конечно, понимал, что пишет чепуху — но ведь заказали и заплатили.

При заказе Похлебкин получил четкую установку: показать, что Москва изобрела водку раньше Польши. Отсюда и умозрительные, ничем не доказанные рассуждения автора:

Винокурение, видимо, возникло ранее середины XV века, предположительно в период между 1425 и 1440 годом, а возможно, и на рубеже XIV и XV веков, но такое предположение не может быть строго доказано, в то время как предположение, что винокурение возникло между 1448 и 1478 годом подтверждается всей суммой исторических, экономических, социальных, бытовых фактов и тем самым превращается из гипотезы во вполне обоснованный вывод.

Этот вывод не только устанавливает несомненный приоритет русского винокурения по сравнению с винокурением в других соседних Московскому государству странах — от Дании и Германии до Швеции, Польши и Молдавии, не говоря уже о других землях России, но и дает возможность с этого момента вести целенаправленный поиск более точной даты возникновения винокурения, сосредоточив внимание на документальном материале именно этого исторического отрезка.

Ну и каковы документы? А таковы:

Необходимо ответить на вопрос, который невольно возникает при ознакомлении с этим выводом и заключается в следующем: если хлебное вино, или хлебный спирт, было действительно изготовлено в русских монастырях, и особенно в Москве, во второй половине XV века, то как могло случиться, что об этом событии не осталось никакого известия— ни в русских летописях, составлявшихся и переписывавшихся монастырскими писцами как раз в XV веке, особенно в его второй половине, ни тем более в монастырских хозяйственных документах как XV, так и начала XVI века.

Конечно, об этом «событии» и не могло быть никаких летописных свидетельств, ибо, как летописи гласят, в то время в Московии вообще был СУХОЙ ЗАКОН. И о том, что в Московии в рассматриваемый период (Иван III, Василий III и начало правления Ивана IV) пить вообще было запрещено, — свидетельств масса (об этом чуть ниже). Но Похлебкин занимается фантастикой и исторические документы в принципе игнорирует (в его книге их вообще нет).

Что же касается происхождения слова «водка», то Похлебкин пишет:

От XV века у нас нет ни одного памятника, где бы было упомянуто слово «водка» в понятии близком к алкоголю. В XVI веке под 1533 годом в новгородской летописи слово «водка» упомянуто для обозначения лекарства: «Водки нарядити и в рану пусти и выжимати», «вели государь мне дать для моей головной болезни из своей государской оптеки во док… свороборинной, финиколевой».