Реза Аслан - Бог. История человечества

А потом она присматривается и видит, что это вовсе не лицо, а сучки на стволе дерева. Мышцы расслабляются. Пульс нормализуется. Она с облегчением вздыхает и продолжает свой путь через лес.

Теоретики когнитивной науки дали терминологическое название тому, что только что испытала Ева. У нее включился так называемый гиперчувствительный датчик действия (Hypersensitive Agency Detection Device, HADD). Этот биологический процесс появился в нашем далеком эволюционном прошлом, когда гоминиды были все еще волосаты и сутулы. В общих чертах, HADD заставляет нас считать человеческие действия причиной любых необъяснимых событий, будь то раздавшийся в отдалении звук, вспышка света в небе или облачка тумана, стелющиеся по земле. HADD объясняет, почему мы считаем, что каждый ночной звук обусловлен чьими-то действиями.

Наша врожденная склонность приписывать участие человека природным феноменам может иметь очевидные эволюционные преимущества. Что, если бы то, что увидела Ева, было не деревом, а, например, медведем? Разве не лучше перестраховаться? Ничего страшного, если принять дерево за хищника, но явной ошибкой будет принять хищника за дерево. Лучше ошибиться, чем быть съеденным.

Приведенный пример ясно дает понять, как HADD повышает шансы Евы на выживание. Однако, согласно группе когнитивных психологов, изучающих религию, чувства Евы в этом темном лесу – это не просто бессознательная реакция на потенциальную угрозу. Это основа для нашей веры в Бога, истинные эволюционные истоки религиозного импульса.

Когнитивное изучение религии начинается с простой предпосылки: религия – это прежде всего неврологический феномен. Иными словами, религиозный импульс – это в конечном счете функция сложных электрохимических реакций мозга. Конечно, сам по себе этот факт нельзя назвать убедительным наблюдением, и он не может ни приуменьшить, ни развенчать религиозные чувства. Каждый импульс – каждый без исключения – порождается сложными электрохимическими реакциями в головном мозге. Так с чего бы религиозному импульсу быть иным? Знание нейронной механики религиозного импульса никак не умаляет достоинств религиозных чувств, как и понимание химических процессов, стоящих за романтическим влечением, не делает наши чувства менее реальными, а их объект менее достойным. Майкл Дж. Мюррей, один из ведущих мыслителей в этой области, отмечает: «Тот факт, что мы обладаем верованиями, которые возникают благодаря мыслительным реакциям, появившимся в ходе естественного отбора, сам по себе не имеет никакого отношения к оправданию этих верований»[1].

Так или иначе, если религия – это действительно неврологический феномен, то, возможно, истоки религиозного импульса стоит искать там же, где и любых импульсов, – в головном мозге.

Вернемся ненадолго к Еве и дереву. В тусклом утреннем свете когнитивное отклонение в сторону деятельности заставило Еву подумать, пусть на долю секунды, что дерево – это хищник. Но представьте себе, что Ева через несколько часов при свете дня возвращается к дереву и, присмотревшись, к своему изумлению, понимает, что дерево действительно выглядит так, как будто у него есть лицо. Здесь в игру вступает еще один когнитивный процесс – «компетентное сознание».

Компетентное сознание – это функция мозга, которая активируется в тот момент, когда мы приобретаем способность видеть и понимать других людей так же, как мы видим и понимаем себя: отдельными и особенными существами, которые обладают теми же основными чувствами, обдумывают те же мысли, у которых та же сущность, что и у нас. Компетентное сознание не только побуждает нас думать о других в тех же категориях, как мы думаем о себе, но и поощряет видеть в самих себе первичную модель того, как мы воспринимаем всех остальных.

Подумайте только: если я могу судить только о своем сознании, то у меня нет иного выбора, кроме как использовать себя самого в качестве модели для понимания Вселенной. Восприятие мной внутренних состояний других людей основано на моем внутреннем состоянии.

Однако компетентное сознание обладает удивительной особенностью: оно заставляет меня воспринимать не-людей, которые проявляют человеческие черты, так же, как я воспринимаю людей. Например, если мне встретится двуногое существо, на вид обладающее головой и лицом, я думаю: «Оно похоже на меня». Если оно похоже на меня, компетентное сознание приводит меня к мысли, что это существо должно быть таким, как я. Именно поэтому я инстинктивно приписываю собственные человеческие мысли и эмоции встреченному антропоморфному существу [2].