Реза Аслан - Нет бога, кроме Бога. Истоки, эволюция и будущее ислама

Однако, поскольку у каждого племени были свои хакамы и своя Сунна, законы и традиции одной общности необязательно совпадали с укладом другой. Зачастую человек не имел юридической защиты, никаких прав и никакой социальной идентичности за пределами своего племени. Как же арабы в доисламскую эпоху могли поддерживать межплеменные связи, когда с нравственной точки зрения не считалось неправильным убить или покалечить кого-то, кто не из твоего племени? Это сложный вопрос. Племена поддерживали отношения друг с другом через сложную сеть союзов и связей. Но самый простой ответ заключается в том, что если одно племя наносило вред члену другого племени, то пострадавшая сторона, будучи достаточно сильной, могла потребовать возмездия. Следовательно, в сферу ответственности шейха входило обеспечение понимания соседними племенами того факта, что любой акт агрессии против его людей встретит такое же противодействие. Если он не мог этого сделать, он больше не был шейхом.

Проблема в Мекке заключалась в том, что концентрация богатства в руках нескольких правящих семей не только изменяла социальный и экономический ландшафт города, но и разрушала этические нормы. Внезапное накопление личного богатства в Мекке уничтожило племенные идеалы социального эгалитаризма. Не было более никакого беспокойства о бедных и отверженных, не было и понятия о силе племени, равной силе самого слабого его члена. Шейхи курайшитов были гораздо более заинтересованы в поддержке торгового аппарата, чем в заботе об обездоленных. Как закон возмездия мог действовать должным образом, когда одна из сторон в споре была настолько богата и могущественна, что фактически становилась неприкасаемой? Как можно было поддерживать межплеменные отношения, когда постоянно усиливающаяся власть курайшитов ставила их, по существу, в положение, при котором против них нельзя было выдвинуть никаких обвинений? Конечно, не способствовало решению проблемы и то, что в Мекке власть курайшитов как хранителей ключей была не только политической и экономической, но еще и религиозной. Необходимо принять во внимание, что ханифы, которых предания описывают как строгих критиков ненасытной алчности правителей Мекки, тем не менее сохраняли непоколебимую преданность курайшитам, которых они считали «законными представителями авраамской святости Мекки и Каабы».

С крушением племенной этики общество Мекки стало строго стратифицированным. На верхушке иерархии находились лидеры правящих семей курайшитов. Если кто-то оказывался настолько удачливым, что приобретал достаточный капитал для открытия небольшого дела, он мог пользоваться всеми благами религиозно-экономической системы города. Большинству горожан же это было просто не под силу, особенно тем, у кого не было формальной защиты – сиротам и вдовам, не имевшим доступа к какому-либо наследству. Для таких людей единственным источником средств к существованию был заем денег у богатых под непомерные проценты, что неизбежно вело к долгу, который, в свою очередь, толкал к бедности и в конечном итоге к рабству.

Будучи сиротой, Мухаммад должен был хорошо понимать всю опасность исключения из религиозно-экономической системы Мекки. К счастью для него, его дядя и новый опекун Абу Талиб был также шейхом Бану Хашим – маленького, но очень богатого и уважаемого клана внутри могущественного племени курайшитов. Именно Абу Талиб спас Мухаммада от попадания в долги и рабство (судьбы, постигшей столь многих сирот Мекки), предоставив ему кров и возможность как-то существовать за счет караванного дела.

Бесспорно, Мухаммад хорошо справлялся со своей работой. Предания всячески подчеркивают его успех как умелого торговца, который знал, как совершить выгодную сделку. Несмотря на его скромный статус в обществе Мекки, он был широко известен по всему городу как порядочный и набожный человек. Его прозвище было аль-Амин , «достойный доверия», и в некоторых случаях его избирали хакамом в небольших спорах.

Мухаммад также был, по-видимому, привлекательным мужчиной. По описаниям, он был широкогрудым, с окладистой бородой и крючковатым носом, что придавало ему величественный вид. Многочисленные свидетельства говорят о его больших черных глазах и длинных густых волосах, которые он собирал в косички. И все же к наступлению VII в. двадцатипятилетний Мухаммад, несмотря на то, что он был честным и искусным в торговле человеком, еще не был женат, не имел капитала и своего дела. Он полностью полагался на щедрость дяди в вопросах заработка и обеспечения жильем. Фактически его перспективы были настолько ничтожны, что, когда он попросил руки дядиной дочери Умм Хани, она отвергла его, отдав предпочтение более преуспевающему жениху.