Петр Черкасов - Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870).

Фурнье склонен приписать действиям «подрывной партии» даже пожары, случившиеся в Петербурге в начале лета 1862 г., что можно было объяснить как обычными бытовыми причинами, так и следствием грозы, частой в это время года. Он же считает их организованными поджогами. «Недавние пожары, – пишет Фурнье в очередном донесении в Париж, – раскрыв правительству политическое существование активной партии, творящей зло, придали его поведению не свойственную ему прежде поспешность; оно, наконец-то, осознало опасность, которую не сумело предвидеть» [805].

Не способствовала укреплению стабильности в государстве и правая оппозиция проводимым преобразованиям. Разумеется, консервативное дворянство, внутренне не принявшее Манифест 19 февраля, не могло себе позволить открыто выступить против него, но оно не могло и отказать себе в единственно возможном для него удовольствии – дать понять императору, что дворянство недовольно затеянной им крестьянской реформой.

Как и в период подготовки реформы, тон здесь задавало московское дворянство, что проявилось при первом, после подписания февральского Манифеста, посещении Александром II первопрестольной в июне 1861 г. Демонстративное недовольство дворян Московской губернии резко контрастировало с проявлениями народного энтузиазма во время пребывания императора в Москве, что было отмечено в одном из донесений французского посольства в Париж.

Из депеши герцога де Монтебелло от 11 июня 1861 г.:

<���…> «Прием, который был оказан императору Александру во второй столице империи, заметно отличался в том, что касается двух, четко обозначенных классов, составляющих русский народ. В то время как крестьяне приветствовали Его Величество с энтузиазмом, который им всегда внушает лицезрение государя, московское дворянство удалилось в свои имения, а те его представители, которые остались [в городе], предпочли укрыться от Двора, демонстрируя [тем самым] очевидную сдержанность…» [806]. <���…>

И все же, каково бы ни было недовольство консервативно настроенной части дворянства, и сколь бы не тревожили общество отдельные выступления вчерашних крепостных крестьян, в свою очередь, не удовлетворенных условиями освобождения от крепостной зависимости, механизм крестьянской реформы, запущенный 19 февраля 1861 г. остановить уже было невозможно. Каким бы слабым и нерешительным правителем не казался многим Александр II, именно его направляющей волей и упорством реформа была реализована. Довольно скоро это поняли и в посольстве Франции в Петербурге, где пересмотрели прежний взгляд на Царя-Освободителя, а заодно и на перспективы дальнейшего развития России, которые еще годом ранее виделись в довольно мрачных тонах.

Из донесения Монтебелло в МИД Франции от 9 сентября 1862 г.:

<���…> «Когда император Александр принял решение освободить крепостных в своей империи, он [полностью] отдавал себе отчет в том, что столь радикальное изменение в общественном устройстве этой огромной страны повлечет за собой общее преобразование [всей] финансовой, административной и юридической системы России. Он не отступил перед этой огромной работой, и едва лишь были обнародованы положения об освобождении крестьян, как он приступил к изучению главных вопросов, связанных с [реализацией] этой реформы. <���…>

В то время как великое дело освобождения приносит свои благотворные плоды, оно постепенно продвигается вперед таким образом, что его окончательный успех отныне может считаться обеспеченным» [807]. <���…>

Уже через два года после освобождения крестьян, когда завершился самый трудный, переходный период в реализации реформы, французские дипломаты отметили невиданный скачок в социально-культурной жизни пореформенной русской деревни, наиболее показательным примером чего они считали стремительный рост сельских школ. По приводимым в их донесениях данным, число сельских школ в 27 губерниях России возросло с 1956 накануне 19 февраля 1861 г. до 6666 к весне 1863 г., т. е. оно более чем утроилось.

По случаю исполнявшейся второй годовщины издания Манифеста 19 февраля посол Франции герцог де Монтебелло в донесении новому министру иностранных дел Э. Друэн де Люису [808]подвел предварительный итог реализации крестьянской реформы, которая, по его убеждению, позволила императору Александру приступить к осуществлению других задуманных им широкомасштабных преобразований в своей империи.

Из донесения Монтебелло от 10 марта 1863 г.: