Петр Черкасов - Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870).

Выслушав все мнения, Наполеон III призвал к взвешенной оценке происходящих событий, предупредив о недопустимости скоропалительных решений, которые могли бы связать руки Франции. Вместе с тем император признал существование связи между событиями в Польше и предстоящей во Франции избирательной кампанией. В этом смысле подконтрольные и близкие к правительству газеты и журналы должны «дать определенное удовлетворение настроениям либеральной общественности» [522] АВПРИ. Ф. 133. Оп. 469. 1863 г. Д. 118. Л. 160–161. Будберг – Горчакову, 21 февраля 1863 г. .

Наполеон продолжал консультации с русским послом, справедливо полагая, что сговор России с Пруссией изменил прежние подходы к положению в Польше, поставив другие европейские державы перед необходимостью реагировать на интернационализацию польского вопроса. Об этом Наполеон откровенно сказал Будбергу 9 марта на данной послу аудиенции [523] Содержание состоявшегося между ними разговора посол изложил в отчете Горчакову. // Там же. Л. 255 об. – 266. Будберг – Горчакову, 11 марта 1863 г. .

«Вы могли убедиться, – начал разговор император, – что в начале восстания я старался держаться в стороне от этого дела, которое непосредственно меня не затрагивало. Теперь же, с его развитием, все осложнилось. Мне будет невозможно уклониться от дипломатического демарша. Поверьте, у меня нет намерения ссориться с Россией, но я, как и Англия [524] Либеральный кабинет Пальмерстона предложил европейским правительствам совместно выступить с осуждением действий России в Польше, обвинив ее в нарушении Венского договора 1815 г. – П.Ч. , не могу поступить иначе, потому что это польское дело, вызвав большое волнение в Европе, приобрело общеевропейский характер. Я говорю вам это совершенно откровенно, так как не вижу никакой возможности избежать подобного демарша. Я нахожусь во главе правительства, которое должно считаться с общественным мнением, особенно в тех случаях, когда оно выражается столь единодушно».

Будберг обратил внимание Наполеона на сомнительность ссылок британского кабинета на Венский договор 1815 г., который, как известно, «был направлен, прежде всего, против Франции» [525] На полях депеши Александр II сделал в этом месте помету: “tres bien” (очень хорошо). .

«Безусловно, договор 1815 г. был заключен против Франции, – живо отреагировал император, – и мы не заинтересованы в том, чтобы он был увековечен. Но польские дела силой обстоятельств приобрели общеевропейский характер, [526] «Но кто ему придал этот европейский характер, как не он сам!», – написал на полях депеши о Наполеоне Александр II. и я не могу не признать, что они становятся объектом европейского согласия».

Русский посол попытался парировать утверждение Наполеона относительно общеевропейского значения восстания в Польше. «Но тогда какую интерпретацию, по-вашему, можно было бы ему дать?» – спросил император.

Будберг предложил посмотреть на проблему иначе. Вот, если восстание выйдет за пределы Польши, чего, разумеется, никто не хочет, то только тогда оно приобрело бы «европейский характер», а пока речь идет исключительно о внутреннем деле России. Именно по этой причине император Александр никогда не согласиться обсуждать польский вопрос на международной конференции, как того хотел бы кое-кто в Европе.

«Мне говорят, – заметил Наполеон, – что многие русские считают, что их страна только выиграет, если освободится от Польши».

«Сир, если среди русских и есть такие люди, то могу вас уверить, что во всех странах можно найти людей, рассуждающих о вопросах, в которых они не разбираются», – отреагировал Будберг. И чтобы не оставлять у французского императора малейших иллюзий относительно намерений Александра II, посол продолжил: «Сир, всякая попытка восстановить независимое Польское королевство не оставит России другого выхода, как мобилизовать все силы для того чтобы подавить ее».

«Но это еще не все, что я хотел бы сказать», – воскликнул Наполеон, и развернул перед Будбергом заманчивую, как ему представлялось, перспективу получения Россией ощутимой компенсации за утрату Польши на Востоке, к которому, как он сказал, «вы имеете естественное тяготение».

«Но кто вам сказал, Сир, что у нас есть планы завоеваний на Востоке? – ответил посол, – Я вас уверяю, что в мыслях императора нет более далекой мысли, чем эта» [527] “Certes” (Безусловно) – написал на полях в этом месте депеши Александр II. .