Мир в XX веке - эпоха глобальных трансформаций [Книга 1]

ЭК01ЮМИЧЕСКИЕ Ш1СТИТУТЫ: ЭКСТРАКТИВНЫЕ И ИНКЛЮЗИВ11ЫЕ

Почему одни страны богатые, а другие бедные? - такой вопрос задают авторы новой институциональной теории Д. Аджемоглу и Дж. Робинсон. В их книге «Почему нации терпят неудачу? Истоки могущества, процветания и бедности» (2012) обобщены современные представления об институциональных возможностях и ограничениях экономического развития. Институциональный подход к рассмотрению проблем экономической истории состоит в том, что существующие объяснения экономических успехов и неудач государств, основанные па географических, этнических, религиозных, культурных факторах, несостоятельны. Аджемоглу и Робинсон утверждают, что как процветание, так и упадок государств обусловлены в первую очередь природой их экономических и политических институтов, доказывая свой тезис на нескольких парных примерах обществ, развивающихся существенно разными путями при практически полном совпадении географических и национальных контекстов (в частности, сравнивая американский город Ногалес с мексиканским городом Ногалес, Северную и Южную Корею, Ботсвану и Зимбабве).

Традиционно под институтами, по определению Д. Норта, понимаются как формальные правила и неформальные ограничения, так и определенные возможности принуждения к выполнению этих правил и ограничений. Продолжая исследование экономических институтов в историко-сравнительном контексте, Аджемоглу и Робинсон дополняют классическое определение такими понятиями, как экстрактивные и инклюзивные институты. Так, экстрактивные экономические институты позволяют немногочисленной элите управлять экономикой государства для собственной выгоды (например, СССР или КНР). А инклюзивные экономические институты обычно открыты для участия, если не всех, то большинства, что позволяет вступать в экономические отношения с возможностью получения прибыли (например, Великобритания или США).

В случае с экстрактивными институтами обычно создаются препятствия для граждан извлекать для себя выгоду из участия в экономических отношениях. Часто экстрактивные институты допускают отчуждение собственности или доходов в пользу отдельных групп населения. Экстрактивные экономические институты обычно поддерживаются экстрактивными политическими институтами, которые охраняют контроль привилегированных групп над экономикой. Для функционирования инклюзивных институтов характерны гарантии неприкосновенности собственности, отчуждение собственности или доходов не допускаются. Инклюзивные экономические институты поддерживаются инклюзив-ними политическими институтами, которые не позволяют небольшим группам регулировать экономику государства в свою пользу.

Интересен вывод, что экономический рост и расцвет государств возможен в условиях как экстрактивных, так и инклюзивных институтов - разница таится в динамике роста. Экономический рост возможен для государств с экстрактивными институтами, но обычно такой рост недолговечен, а главное - он не ведет к существенному росту благосостояния большинства населения. Государства с инклюзивными институтами способны к стабильному росту, из которого извлекает выгоду большинство населения, следствием чего становятся рост уровня жизни и сокращение бедности. Кроме того, государства с инклюзивными институтами сравнительно легче и успешнее преодолевают внутренние и внешние кризисы, тогда как экстрактивные институты чаще усугубляют кризисы из-за соблазна получить абсолютную власть над экономическими ресурсами.

По сути современное представление о капитализме складывается из четырех главных свойств: право частной собственности, право договора с третьей стороной-бенсфициаром, рынки с отзывчивыми ценами и поддерживающие экономический рост правительства. Причем правительственная поддержка капиталистического роста во многом уже свойство «смешанной экономики» государства благоденствия. Г. Ван дер Вее выделил три главные модели послевоенной смешанной экономики: неоэтатистская модель, основанная на создании обширного госсектора, национализации промышленности и централизации банковской сферы (Великобритания, Италия, Франция); неолиберальная модель, основанная на механизмах эффективного рынка с ориентацией на частный сектор (США, ФРГ); модель централизованного согласия, основанная прежде всего на социальном консенсусе в малых европейских странах (Австрия, Бельгия, Нидерланды, Швеция). Несмотря на существенные различия этих моделей, им свойственны некоторые общие черты: важная роль социальных трансферов (пенсий, пособий, социальных выплат), позволяющих обеспечить небогатых или нетрудоспособных граждан; фактическое решение продовольственной проблемы благодаря механизации и химизации сельского хозяйства, сопряженного с разнообразным импортом пищевых продуктов; высокопроизводительная промышленность, требующая образованных и высококвалифицированных людей, увеличивающих производство технически сложных товаров, способствуя диффузии инноваций и потребления; и наконец, превращение сектора услуг в главную сферу занятости. Таким образом, смешанный тип экономики способствует переходу развитых стран к обществу массового потребления, равно как и к постиндустриальной стадии развития, основанной на наукоемких технологиях, информации и знаниях как производственном ресурсе, творческой деятельности человека.