Александр Зевелев - Отставки Сталина, или об искусстве политического шантажа

В годы сталинщины, да и в последующие застойные времена многие явления общественной жизни и теоретические понятия приобретали смысл, противоположный тому, к которому привыкли люди на протяжении всей предшествующей истории. Общечеловеческие моральные ценности вдруг оказывались «классово-враждебными», а позже оборачивались столь же опасным «абстрактным гуманизмом». Донос на родственников характеризовался как «политическая зрелость», религия объявлялась «абсолютным злом», а идея правового государства — «буржуазной выдумкой». Бедное, запуганное общество объявлялось процветающим, а более благополучные страны считались загнивающими.

Такие же превращения происходили с различными понятиями и явлениями политической жизни. Одно из них — политическая отставка, то есть вызванный какой-либо причиной отказ от исполнения полномочий, данных народом, государством, партиями, общественными организациями. Невыполнение намеченной программы, взятых обязательств, расхождение во взглядах с коллегами по партии — вот обстоятельства, способные повлечь отставку.

Отставка — демократический, нравственный акт в цивилизованном обществе. Она дает возможность прийти к власти новым движущим силам общественного прогресса, честно признать и исправить ошибки, служить подлинному народовластию.

В нашей партии известен случай, когда Ленин поставил вопрос о возможном выходе из правительства и ЦК. Это произошло в полные драматизма и накала страстей февральские дни 1918 года, когда революция оказалась в величайшей опасности, когда воистину решался вопрос, быть или не быть Советской власти. Группа членов ЦК («левые коммунисты» во главе с Н. Бухариным, Л. Троцкий и др.), уповая на мировую революцию, категорически выступили против заключения мира с Германией. Ленин же, понимая обстановку глубже своих оппонентов и чувствуя обостренную ответственность перед народом, не остановился на своем заявлении. На проходивших один за другим заседаниях ЦК он обосновывал свою позицию, убеждал в необходимости заключения тяжелого и даже позорного мира. В конце концов Ильич победил, мир был подписан, и вождю поэтому не пришлось прибегнуть к крайним мерам. Что же касается вероятности отставки, то она носила отнюдь не амбициозный характер. То было последнее средство отстоять свои взгляды, интересы дела, крайний способ переубеждения товарищей по руководству партией и государством.

Совершенно иной характер носили угрозы отставок Сталина. О некоторых из них стало сейчас известно довольно подробно, о других же мы можем только догадываться. Как историк партии, я многие годы занимался изучением побудительных мотивов многочисленных отставок Сталина, и вот какая вырисовывается картина.

1923 год. Сталин — Генеральный секретарь ЦК. Л. Каменев и Г. Зиновьев, составившие вместе со Сталиным «триумвират», явно недооценили возможности будущего «отца народов», считая, что им удастся превратить его в исполнителя собственных амбициозных планов. В то же время Генсек уже создавал свое «ядро» из людей, шедших в фарватере его политики,— В. Молотова, К. Ворошилова, Л. Кагановича, Ем. Ярославского и других. Введенные в Политбюро, Оргбюро и Секретариат, они стали крепкой опорой Сталина.

Ленинскую озабоченность негативными свойствами характера и поведением Сталина, по-видимому, в той или иной степени разделяли и другие члены ЦК. Находясь на отдыхе в Кисловодске, они составляют «Письмо 46-ти» и передают его в Центральный Комитет. В документе говорилось о бюрократизации партийного аппарата, который «убивает самодеятельность партии». Хотя лично о Сталине не упоминалось, но он был Генсеком и, естественно, нес персональную ответственность за свертывание внутрипартийной демократии и насаждение режима личной власти.

Почувствовав, видимо, для себя серьезную опасность, Сталин заявил, что готов подать в отставку с поста Генсека. Об этом он сам напомнил на XIV съезде партии (1925 г.). «На вопрос, заданный мне в письменной форме из недр Кисловодска, я ответил отрицательно, заявив, что если товарищи настаивают, я готов очистить место без шума, без дискуссии, открытой или скрытой, без требований гарантий прав меньшинства».

На этом же съезде, хотя прошло сравнительно немного времени со дня появления «Письма 46-ти» (чуть более двух лет), Сталин занялся довольно тонкой фальсификацией событий, чтобы закрепить свое положение в партии. Он представил дело так, что якобы в письме требовалось удалить из руководства партии М. Калинина и В. Молотова, а «без указанных мной товарищей руководить партией в данный момент невозможно». На самом деле «невозможно» было потому, что те уже проводили политику Сталина, а Молотов, будучи ответственным секретарем ЦК, сделал многое, чтобы Сталин стал Генеральным секретарем. Одновременно наносился удар по Зиновьеву и Троцкому, которые должны были войти в состав исполнительного органа ЦК как противовес Сталину.