Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Следуя намеченной линии, Москва также подчеркивала свою доверительность Гитлеру. Так, 19 октября в беседе с Шу­ленбургом Молотов информировал его о беседах Майского в Лондоне с Иденом, Черчиллем и Батлером. По мнению Молото­ва, именно Батлер намекал на возможность заключения мира с Германией. Шуленбург просил уточнить, насколько такая воз­можность реальна 86.

Однако это не исключало мелких и более серьезных "сты­чек" и выражения недовольства. 26 октября Молотов в беседе с Шуленбургом отрицательно отозвался о намерении Германии осуществить контроль над торговыми судами Латвии, Эстонии и Финляндии и входом в Рижский и Финский заливы 87. По мне­нию наркома, предполагаемый контроль затрагивает зоны во­енно-политических интересов России и потому создает боль­шие неудобства. Молотов фактически не принял объяснений Шуленбурга и просил германское правительство отменить свое решение 88. Советское правительство расценивало это также как демонстрацию Германии в поддержку Финляндии, которая может стать "причиной срыва советско-финских перегово­ров". На следующий день советский посол в Берлине заявил, что Германия приняла решение отодвинуть границу торговой войны (речь идет о борьбе против контрабанды), но по сущест­ву продолжает эту войну 89.

13 ноября состоялась обстоятельная беседа Молотова с Шу­ленбургом и среди прочих вопросов снова была обсуждена тема о зонах германского контроля в Балтийском море. Шулен­бург сказал, что германское правительство "полностью идет на­встречу пожеланиям СССР о перенесении германского мор­ского контроля на Балтике в более западную ее часть, но остав­ляет за собой принципиальное право вести борьбу с военной пропагандой". Молотов согласился, но при этом твердо заявил, что "граница советского влияния в Балтике лежит на широте южной границы Литвы, а вопрос о морской границе не теоре­тический, а военный вопрос. Советские интересы на Балтике должны быть учтены германским правительством". Шуленбург подтвердил, что все будет сделано согласно желанию советско­го правительства 90. И на этом вопрос был исчерпан.

Весьма характерно, что, казалось, столь мало значительный эпизод вызвал резкую полемику и болезненную реакцию в Мо­скве. Видимо, в Кремле увидели в действиях Германии желание повлиять на столь трудно проходившие советско-финские пе­реговоры и, может быть, подкрепить финскую неуступчивость к требованиям Советского Союза. Сталин не хотел никаким об­разом допускать Германию в сферу советских интересов, опре­деленную секретным протоколом к договору от 23 августа 1939 г. И этот случай снова показал, что за общими словами о дружбе возникали острые разногласия, которые обе стороны, исходя из своих интересов, старались преодолевать.

В октябре — ноябре 1939 г. в ходе встреч и обмена письмами между представителями СССР и Германии поднимались неко­торые более общие вопросы. Среди них следует выделить встречу Молотова с Шуленбургом 13 ноября. Молотов сооб­щил о сведениях, поступивших от турецкого посла, о некоем проекте создания блока юго-восточных стран с участием Бал­канской Антанты, т.е. Румынии, Турции, Югославии и Греции. И якобы должны состояться переговоры между этими страна­ми, с одной стороны, Венгрией, Болгарией и, может быть, Ита­лией, с другой — о включении последних в блок. Шуленбург за­явил, что, по его сведениям, никто из названных стран, кроме Румынии, не выражает такого желания. Он спросил Молотова, верны ли слухи о концентрации советских войск на бессараб­ской границе, на что нарком ответил, что ничего об этом не слышал.

Далее Шуленбург затронул вопрос о войне и мире. По мне­нию германского правительства, Англия говорит о мире, а тем временем Чемберлен и Галифакс произносят воинственные речи. В этих условиях германское правительство считает нуж­ным сделать сильный нажим на Англию, в частности и в связи с концентрацией английских и французских войск в Сирии и в Египте. И в этой связи Шуленбург довольно неожиданно вы­сказал мысль о том, что следовало бы послать в Афганистан Амануллу и его людей для нажима на англичан, "идеалом была бы военная демонстрация СССР на границах Афганистана и Кавказа без агрессивных намерений. Если это окажется невоз­можным, то желательно, чтобы советское правительство не оп­ровергало бы подобных слухов, если таковые будут. Преследу­ется цель отвлечь Англию от приготовлений на Балканах" 91.

Так впервые появилась тема Афганистана. Цель Германии была очевидной: нацистское руководство хотело активнее под­ключить Советский Союз к антианглийским действиям, при­чем в районе Среднего Востока. Предложение Германии было ее первым зондажем о возможности будущего разграничения здесь сфер интересов, о чем Гитлер позднее говорил Молотову более подробно во время его визита в Берлин в ноябре 1940 г. Молотов не отреагировал на это, он лишь заявил, что советское правительство считает базой возможных мирных переговоров речь Гитлера (очевидно, имелось в виду его выступление в рейхстаге 6 октября). Продолжая тему, Молотов заметил, что в статье "Мир или война" Англия заклеймена как поджигатель войны."Нникто другой ничего подобного не сделал" 92.